Незримая паутина - Фридрих Незнанский

— И я о том же, — подхватил Андрей. Его пальцы вновь забегали по клавиатуре. — Unix — это одна из основных операционных систем, распространенных в Интернете. Поэтому для начала найди Unix, установи его, изучи код, научись изменять его и писать HTML-код. И, ради бога, не ввязывайся в пламенные споры во Всемирной паутине!

— Которую, словно пауки, соткали те же хакеры, — добавил Макс.

— И не отправляй сообщений, где полно ошибок… Так, теперь посмотрим, что у нас получилось…

— Извини, но, честно говоря, я уже забыл, что ты ищешь, — сказал Денис. — Просто голова кругом от всего, что происходит.

— То, что уже нашел. — Андрей откинулся на спинку кресла. — Полюбуйся! Это сервер следственного отдела барнаульской прокуратуры. Вот папка с делом об убийстве предпринимателя Петра Малинина. Открыть?

— Валяй… Ну, ты гений! — потер руки Денис. — Почти как Макс. С меня причитается. Скачай эти файлы, все, что там есть, сбрось в память, я потом посмотрю…

— А вот, как ты просил, данные на гражданина Алексея Гендина, трижды судимого, имеющего кличку Гнедой, — продолжал Андрей. — Ну и рожа… Впечатляет, а? Его досье тоже нужно?

— Скачай, — попросил Денис, впившись взглядом в фотографию Гнедого.

— Может, хватит на сегодня? — предложил Макс. — Андрей устал.

— Но ты-то отдохнул? Так смени его! — раздраженно сказал Денис. — Черт… Гнедого в этом аэропортовском кабаке среди шестерок Потапа точно не было… Ладно… Пацаны! Я только что осознал, какой я идиот! Садись, Макс, и поищи в ментовских файлах этого капитана Абросимова с Павелецкого вокзала, от которого я звонил… Он же работает на братву! Получается, из-за меня погиб их авторитет. И они мне мстят, похитив Иру! Только через Абросимова мы выйдем на след ее похитителей. Макс, не сиди, давай ищи. В тот день, когда прилетел мой троюродный брательник из Барнаула, он дежурил в отделении на Павелецком вокзале.

В это время раздался телефонный звонок, и Денис моментально схватил трубку. В «Глории» уже все к этому привыкли и потому старались не брать трубку раньше его.

— Да! — крикнул Грязнов.

— Денис, это я… — всхлипнула Ира. — Меня тут держат в заложниках… Им что-то от тебя нужно, я сама не пойму что… Ты меня слышишь?

Денис резко махнул рукой, и Макс, взглянув на определитель номера, немедленно подключил сканер: звонили по сотовому, который АОНу был не по зубам.

— Конечно, слышит, — послышался в трубке чей-то голос. — Все, иди на место… Ну что, ментовский племяш — мент, все понял?

— Чего вы хотите? — спросил Денис придушенным голосом. Он чувствовал, как вспотел лоб и где-то между лопаток прошла дрожь.

— Чтоб ты язык в жопу засунул. Сиди тихо и не возникай. Ничего ты не видел, ничего не слышал. А если уже настучал, пеняй на себя! А она ничего, московская куколка! Девка спелая, самый сок. Мне моих пацанов удерживать все труднее… — хохотнул тот же голос. — Думают, для себя берегу.

— А ты знаешь, что будет, если не сбережешь? — тяжело сказал Денис.

— Землю рыть будете. Только мне это до фонаря… Значит, без фокусов, ага? Тебе перезвонят.

— Когда? — крикнул Грязнов, но на другом конце уже отключились.

Денис посмотрел на часы.

— Говорили ровно столько, сколько нужно, чтобы их не засекли, — констатировал он и по другому телефону позвонил на Петровку.

— Точный номер узнать не успели, — сообщил дежурный. — Только три первые цифры: один, пять, четыре. Район метро «Войковская»… Вам это говорит о чем-нибудь?

— Пока нет… А голос?

— Проводится его идентификация, — ответил дежурный. — Ищем…

— Они сказали про Иру — московская куколка, — сморщил лоб Денис. — Они из провинции?

Ира сидела, согнувшись, в тесной комнатке с окнами, завешенными наполовину сорванными шторами.

С самого начала, с первых минут, как сюда попала, она испуганно старалась натянуть юбку на свои ободранные коленки, что только еще больше привлекало внимание тех, кто ее охранял. Обострившимся чутьем она понимала: чем более беспомощной она будет им казаться, тем больше их это будет возбуждать.

И она перестала прятать коленки, даже закинула ногу на ногу, так что охранники начали привыкать к ее наполовину обнаженным ногам, стали меньше ее разглядывать.

Впрочем, голодными они не были — во всех отношениях. Время от времени из соседней комнаты, особенно по ночам, доносились женский смех и пьяные голоса, потом там немыслимо скрипел диван и кто-то заученно стонал.

Сначала она зажимала уши руками, но потом сообразила, что это опять же лишь привлекает к ее персоне повышенное внимание.

У своих стражей Ира просила только попить, покурить, помыть руки и выпустить ее в туалет. Последнее ставило охранников в тупик, поскольку они не хотели, чтобы Иру увидели посетительницы, без конца туда бегавшие. И они просили девочку потерпеть. Не приказывали, нет, просили… А один из них, Антон — так его называли кореша, — тот самый неестественно бледный, который обманом завлек ее в милицейский «Москвич», даже краснел, когда она к нему обращалась.

Сегодня, когда Антон снова «заступил на пост», а его напарник отлучился в соседнюю комнату, чтобы провести там время с очередной девицей, Ира под аккомпанемент музыки и смеха из соседней комнаты завела с ним разговор:

— Слушай, Антон, ты же не такой, как остальные. Скажи: зачем вы меня тут держите? Насиловать не собираетесь, я уже поняла, тогда что? Выкуп? У мамы нет таких денег, двоюродный брат — простой служащий, понимаешь? А двоюродный дядя хоть и генерал, но — седьмая вода на киселе. Они все получают копейки. Ну что молчишь?

Антон вздохнул, отведя глаза в сторону. Он, как всегда, был очень бледен. А сейчас, в тени лампы, был и вовсе похож на мертвеца.

— Ну почему я не такой? — сказал он через некоторое время. — Я бандитом стал, чтоб зарабатывать, семью кормить. Выполняю заказы.

— Это какие? — Она сделала вид, что не поняла.

— Будто не знаешь… Про это по телевизору все время показывают. Ну, когда надо кого-то замочить. Допустим, кто-то задолжал банкиру сто тысяч. А отдавать неохота. И тогда эти, которые должны, считают: мы должны сто штук, а бандитам достаточно дать двадцать. Ну и идут к нам…

— И ты убивал? — с расширенными от ужаса глазами спросила Ира.

— Это сначала не по себе… Потом ничего. Как вспомнишь, что эти сволочи и их шестерки жируют за наш счет… Мать все наши деньги вложила в банк, по телевизору большие проценты обещали. И все, с концами. А нас у матери двое. Отец безработный. Недавно напился и чуть не повесился. Я его из петли вытащил. Он уже не человек… И потому я в семье старшим остался, отцовское донашивал. Сестренке мать свои вещи перешивала. По ночам мы на станцию ходили. Уголь воровали или еще что… Вот соседка и сказала матери: пусть твой Антоха к бандитам запишется в охранное агентство. Мой Сережка им шепнет в случае чего… Он у тебя в пехоте служил, стрелять еще не разучился. И деньги будет домой приносить.