Любовь в аварийном режиме - Катя Саммер

Я даже не сразу понял, к чему снимок, мы редко обменивались с мальчишкой чем-то, кроме текста, да и то в основном по делу. Но когда увеличил, сдавил телефон в ладони: моя Соня стояла рядом с молодоженами, рыжим парнем и блондинкой, которую я уже встречал с голубкой. «Чета Белозеровых» — прочитал ниже с длинным набором свадебный смайлов и сердец. И все бы ничего, вот только Соню обнимал другой. Черт! Не видел его лица, но она так широко улыбалась ему. Не свернула челюсть?

И все полетело в тартарары. Вмиг осознал — не прошло, легче не стало ни на толику. Лишь притворялся, делал вид, что все равно, когда она заблокировала меня, когда исчезла с радаров, когда удалила аккаунт в «Инстаграме», который атаковал с разных страниц.

Я подумывал остаться в Палермо до конца весны, но Соня, как всегда, спутала планы. Взял билет на одиннадцатое марта, собирался отыскать ее. И плевать хотел, что все так криво вышло. Я знал, мы будем вместе, потому что врозь — хреновей некуда.

Вот только судьба над нами снова посмеялась.

Сначала мой рейс перенесли и не один раз. Потом и вовсе отменили. Скоро Италию охватила пандемия, страну закрыли на карантин. Настали жуткие времена, о которых и вспоминать не хочется, но все происходило на моих глазах. Сам я долгое время относился к ситуации несерьезно, лишь факт бессилия раздражал. Физически чувствовал, что теряю Соню. Но, когда болезнь прокралась в наш дом и подкосила моего учителя, я на время забыл обо всем.

В результате мы вытащили Василия практически с того света, но теперь ему требовалась постоянная помощь. Он был нетранспортабелен, и я принял судьбоносное решение остаться с ним.

И все же плодотворно провел лето на Сицилии. А как могло быть иначе? Ничего не мешало наслаждаться природой и работать. Материала за эти месяцы накопилось достаточно для целого зала в Эрмитаже. Ну, я преувеличил, но все равно много, а еще часть люди Бернара отправили в Питер вместе с завершенной Зимой.

Когда все закончилось, и мир сбросил оковы, я вернулся на родную землю обновленным. Лучшей версией себя. Той, что наконец нашла равновесие между добром и злом.

Неужели это моя долгожданная награда?

Увидеть Соню здесь, где меньше всего ожидал, было подобно чуду. Я убрал наушники и услышал тишину. Она звенела между нами.

Как такое могло быть? Я сказал это вслух?

Соня не ответила, но в ее глазах я уловил целую палитру эмоций — от испуга до осознания.

Голубка полоснула по мне взглядом и вдруг покраснела. Бросилась собирать разноцветные стекла. Я сначала не сообразил, но… черт! Стоял же перед ней полуголый, в растянутых спортивных штанах, из-под которых виднелась резинка фирменных бо́ксеров.

Я опустился рядом. С трудом верил, что Соня настоящая, а не видение, не фантазия и не сон. В какой-то миг не сдержался и коснулся ее руки — теплая. Голубка одернула ладонь, будто ужалил. Встала и отошла к столу.

Удивление постепенно уступало место логике, и я серьезно напрягся. Разумная часть меня, которая еще пыталась противостоять ее чарам, подсказывала, что все не так просто. Голубка вошла в этот дом, воспользовавшись ключом, потому как я точно запирал дверь. И в следующую секунду голос Покровского зазвучал в голове.

«Она так любит ваши работы, я не соглашусь на другого мастера».

«Да, у нее особая связь с фьордами, они очаровали ее».

«Моя невеста улетела к родителям на Юг».

Невеста. Твою ж мать!

— Сон мой, — осторожно позвал я.

Голубка вздрогнула, услышав. Вздрогнула, но не обернулась, так и осталась стоять у раковины спиной ко мне — смывала водой мелкие осколки с рук.

— Я не забыл тебя, — выдал чистую правду. — Тебя невозможно забыть.

Рассмеялся громко над превратностями судьбы, которая сводила и разводила нас по собственному велению. Только больше я не позволю ей творить за меня.

— Мы встретились в чужом городе в пустом доме, — я сделал шаг, затем второй навстречу Соне, — одни, сон мой, не значит ли это хоть что-то для тебя?

— Просто Марк слишком сильно меня любит, — ответила, вспомнив Покровского, я замер в метре от нее.

— А ты? — задал короткий вопрос и сразу пожалел о нем.

— Что я? — Голубка бросила мне вызов. — Хочешь услышать, люблю ли я его?

— Я точно знаю, что ты все еще любишь меня, иначе я не был бы здесь и не расписывал фьорды в твоей комнате!

Соня застыла от моего крика. Секунда, две, и она стремглав бросилась наверх. А я накинул футболку и медленно поднялся по лестнице следом.

Голубка услышала меня и обернулась. Вспышка, я на миг ослеп. Дивный образ на фоне заснеженных гор напомнил снимок, который я сделал в Норвегии. И который хранил в бумажнике все время без нее.

— Не злись, но это ты привела меня сюда, — кивнул в сторону стены.

По щеке голубки скатилась слеза.

— Сон мой, — я сделал шаг к ней, а она — от меня. — Хватит бегать. Я люблю тебя, и это ничего не изменит. Соня, посмотри на меня.

Но она не слушалась, настырно глядела в пол.

— Ты так и не прочитал сообщение? — спросила еле слышно.

Даже не сразу понял, что имела в виду. Подошел ближе, но не коснулся, чтобы не спугнуть.

— Прости, нет…

— Это детская.

— Что ты имеешь в виду?

Нас прервал голос снизу.

— Любимая, ты здесь? Вижу твои туфли.

Покровский. И сразу все резко встало на места. Она опустила руку на еще плоский живот, но мысль прострелила сознание.

Соня ждала ребенка от этого ублюдка. Эту карту мне было нечем крыть.

Все поплыло вокруг. «Мне казалось, я тону», как в песне.

— Ты… Влад, я все тебе объясню, — донеслись слова будто издалека.

Покровский зашел в комнату, поздоровался со мной кивком и тотчас сгреб голубку в объятия.

— Как я соскучился, — поцеловал ее щеку, приблизился к губам.

— Марк, подожди.

Она убрала его руки и испуганно посмотрела на меня.

Я чувствовал, что это подступает — волна, цунами — и вот-вот сметет все на пути.

С силой пнул емкость с гипсом, она ударилась о стену и оставила трещину. Взял молоток и разбил к чертовой матери все, что создал, все до основания.

Моргнул и понял, что стою на том же месте. Картина осталась цела. В безмолвном вопросе на меня смотрели двое.

Что?

Я отшатнулся, бросил взгляд на молоток: нет, так поступил бы прошлый я. Сейчас не хотел вести себя эгоистично. Не с голубкой.

Если любишь — отпусти.

Никогда не верил в эту истину. Пришлось.