Повешенный - Лина Вальх

Но чем больше Уильям думал об этом, тем нереальней ему казалось собственные мысли.

Даниэль потёр лоб и взмахнул рукой, выписав кистью пару кругов в воздухе. От этих фигур в глазах у Уилла начало двоиться, а отступившая на несколько минут головная боль вернулась с новой силой.

– А ты… уверен, что это все-таки безопасно?

– Знаешь, Даниэль, у меня как-то и в мыслях не было отказаться, когда меня посреди ночи подняли, повели в неизвестность, а потом втолкнули в машину и пожелали хорошего пути, – едко отозвался Уилл, прожигая друга взглядом. – Наверно, мне стоило сопротивляться и остаться там, да?

– Ты слишком резко реагируешь, дружище. Я же просто предположил…

– А я не очень хотел оставаться и ждать, пока мне запихнут куда-нибудь дубинку, а потом изобьют ею изнутри. Ощущения будут не из приятных, скажу я тебе. Я видел одного такого счастливчика в паре камер от моей. – Уильям нервно усмехнулся, и в этом смехе не было ни капли веселья, только холод и болезненная насмешка. – Вид у него был жалкий. А он ведь всего лишь не поделился сигаретами с Томми. А я, – Уилл развёл руками и извиняюще улыбнулся, – просто стряс с этого ирландца почти все деньги, что у него были. Надеюсь, мы с ним больше никогда не встретимся в этой жизни.

Даниэль расхохотался, запрокинув голову и схватившись за живот. Его плечи вздрагивали от каждого судорожного выдоха, вырывавшегося из его тела. От этого смеха губы на лице Уилла невольно изогнулись в улыбке.

– Я даже не сомневался в том, что ты даже там не упустишь возможности кого-нибудь раздеть, – Даниэль шутливо пригрозил Уиллу пальцем.

– Если есть угроза, что тебя разденут, надо брать инициативу в свои руки.

Двусмысленность этой фразы дошла до Уильяма только через мгновение. Его щеки резко запылали, воротник рубашки стал тесным, а воздух вокруг нагрелся. Уилл сдавленно сглотнул и, схватив свой стакан, опрокинул в себя все до последней капли под добродушный и искренний смех Даниэля.

– Эх, Уильям, Уильям, – покачал головой Даниэль. – Вот смотрю на тебя порой и гадаю, почему ты все еще не мой пациент.

– Потому что я скорее вскрою себе череп, – сглотнув набежавшую во рту слюну, ответил Уилл, – чем дам тебе в нем копаться своими загребущими ручонками.

Способность Даниэля решать проблемы ментального характера всегда поражала Уильяма. При всей неспособности Анхеля Куэрво хоть немного различать эмоциональное состояние собеседника, его кузен в пределах своего кабинета проявлял феноменальные умения.

– К слову о твоей работе. – Уилл поудобней устроился в кресле и немного подался вперёд, кивнув в сторону закрытой двери. – А кто это был у тебя в кабинете, когда я пришёл? Мне показалось, у вас вышел несколько напряженный разговор. Я не подслушивал, – Уилл улыбнулся, – но вы говорили настолько тихо, что услышать все можно было с другого конца этажа. Так что усмири моё разгоревшееся любопытство. Обычно никто из твоих пациентов не ведёт себя настолько… вспыльчиво. Когда эта девушка вылетела из твоего кабинета, вокруг неё едва искры не сверкали. Думал, вспыхнет сейчас, как спичка, до того была чем-то раздосадована. Или это ты виноват? – Уильям прищурился, с подозрением уставившись на друга.

– Ничего от тебя не скроешь. Вот что значит профессионал. Это большая тайна, но тебе, как моему лучшему и близкому другу, которого я считаю своим братом, я ее расскажу. – Даниэль заговорщицки понизил голос и точно так же, как до этого Уильям, подался вперёд. – Это дочь сенатора О’Брайана.

– О’Брайана? – вскинул бровь Уильям.

– Ага. Того самого. Который «надежда штата» и все прилагающееся. – Даниэль неопределённо взмахнул рукой; отношение Куэрво к политике было точно таким же, как к истории или здоровому образу жизни. – Он еще активно выступает против отмены Сухого закона.

– Как будто кто-то собирается его отменить.

Даниэль немного надменно усмехнулся, как любой человек, обладающий исключительной информацией, недоступной другим, и Уильяму захотелось ударить своего друга, чтобы стереть эту улыбочку как можно быстрее. Даниэль, заметив потемневшее лицо Уилла, тут же приосанился и с видом величайшего в мире мудреца поспешил успокоить друга:

– И вот тут начинается самое интересное. Ходят, скажем так, слушки, что уже в следующем году все это безумие закончится. Анхель сказал, что среди бутлегеров началась такая возня, что они почти спалили свой тайный склад. В обоих смыслах, – Даниэль прыснул от смеха; на его глазах выступили слезы, которые мужчина тут же поспешил смахнуть, но продолжить свой увлекательный рассказ он смог с трудом – как только он открывал рот, чтобы что-то сказать, из него вырывался очередной поток смеха, причину которого знал только сам Даниэль. – Полицейские сидели на хвосте у парочки идиотов, а-ха-ха, а те решили, что покурить рядом с разлившимся спиртом – хорошая идея. Думаю, зрелище было бы видно даже в Джолиете.

Сдавленный смех вырвался из Уильяма. Лицо исказилось болью от улыбки, кожа натянулась, и Уилл чувствовал, как каждая его мышца пульсирует, заставляя губы приветливо изгибаться, а взгляд теплеть. К счастью для Уилла, средство успокоения нашлось довольно быстро. Свеженькая пачка щёлкнула картонным замком, и Уилл выцепил из неё одну из спрессованных пахнущих табачным дымом трубочек. Белл хотел было предложить одну Даниэлю, но тот жестом отказался.

– А мисс О’Брайан приходила по делу или просто повидаться? – зажав сигарету, Уильям захлопал себя по карманам, но ни коробка спичек, ни зажигалки под рукой не оказалось.

– Конечно, по делу, Уилл. – Даниэль распахнул один из ящиков и протянул Уиллу искусно выполненную золотую зажигалку. – Я все-таки тут работаю, а не шашни кручу с медсестричками в отличие от некоторых. Это вы там занимаетесь моральным разложением прекрасного пола. Мне же потом приходится вытирать их слезы и убеждать, что они найдут себе еще одного такого «доктора Белла», – ехидно пропищал Даниэль, передразнивая какую-то девушку под удивлённый взгляд Уилла. – Или ты думал у меня с дочерью сенатора?…

– Я уже ничего не думаю, друг, – вздохнул Уилл, нервно пытаясь выбить из зажигалки огонёк. – Но я не был бы удивлён такому повороту событий.

Он прикурил зажатую во рту сигарету и рассеянно бросил зажигалку на стол, чем вызвал на себя ураган стрел полного недовольства взгляда Даниэля.

– По-хорошему я должен был бы обидеться, – задумчиво протянул Даниэль, потерев подбородок, и поспешил убрать зажигалку. – Но я слишком давно не видел тебя вот так вот близко, чтобы позволить себе минутную слабость.

– Как великодушно, – Уилл рукой разогнал проплывшее перед лицом прогорклое облачко дыма. – Запишу это в свой блокнот, чтобы вспоминать, если вдруг снова начну задаваться вопросом, почему ты мой друг.

– Лучший друг на минуточку.

– Ах да. Запамятовал.

Уилл повёл головой: на мгновение ему показалось, что из углов кабинета на него начал надвигаться уже знакомый молочный туман. Он пробирался медленно, облизывал каждый предмет мебели и остановился около самых ног Уилла, словно не решаясь двинуться дальше. Тонкие полупрозрачные пальцы дёрнулись, дотрагиваясь до штанины Уилла, а взрывающаяся фейерверками боль в голове заискрила перед глазами оранжевыми пятнами. Сигаретный дым заполнял собой лёгкие, окутывая Уилла изнутри, пока туман, недолго поколебавшись в нерешительности, двинулся дальше, закручиваясь вокруг ног Уилла плотной спиралью.