Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

«на фронт». Его твердость произвела впечатление на киданей, которые прямо в этом городе подписали мирный договор (1004). Сохранилась граница 936 г.: Пекин и Датун остались у киданей, Баодин и Нин-во у китайцев. Эта граница разрезала Хэбей по северному предместью Бао-чжоу (который остался за китайцами) и Шаньси к северу от У-тай-шаня (основная часть которого также осталась китайской территорией).

Заключенный в 1004 г. мир продержался целый век. Кидани, удовлетворенные тем, что царствуют над Пекином и Датуном, довольствовались этим, а династия Сун, которая, за этим исключением, владела всем Китаем, отказалась от попыток возврата двух этих городов. Кидани перенесли свои амбиции на Корею и Гоби. На корейском направлении их атаки были отражены, потому что корейцы добились отвлекающего удара по киданям со стороны чжурчжэней – тунгусского народа, жившего на Уссури (1014 г.). В Гоби кидани предприняли попытку завоевания Кашгарии и района Иссык-Куля, страны, которая, как мы увидим позднее, принадлежала исламизированной тюркской династии Караханидов. Они продвинулись до расстояния восьми переходов от одной из караханидских столиц – Баласагуна на Верхней Чу, западнее Иссык-Куля, но были отброшены караханидским ханом Кашгара, Туганом. Тангуты из Си Ся также посматривали на запад. В 1028 г. их царь Чжао Дэмин (1006–1032) отобрал у уйгуров город Ганьчжоу (захватившие его в 1009 г. кидани в нем не удержались). Его сын Чжао Юань-хао (1032–1048) отнял в 1036 г. Сучжоу и Дуньхуан у тибетцев. В 1044 г. он отразил нападение киданей со стороны Ордоса. В его царствование тангуты создали своеобразную письменность Си Ся, производную от китайской. В 1908 г. на севере Ганьсу, в Хара-хото, бывшем И-цси-нае, Эдзине Марко Поло, экспедицией Козлова была обнаружена целая библиотека печатных и рукописных книг.

Со своей стороны кидани создали свою особую письменность, образцов которой мы вплоть до последнего времени не имели. Обнаруженные в 1922 г. в Монголии две надписи, сделанные на этой киданьской письменности, датируются первыми годами XII в.

Чжурчжэни

Мечта отобрать у киданей район Пекина и Датуна продолжала преследовать умы правителей китайской империи. Император Хуэй-цзун (1101–1125) – между прочим, один из наиболее блестящих монархов Сунской династии, любитель искусств и сам художник – допустил ошибку, «призвав варваров против варваров, тех, кто далеко, против тех, кто близко». Здесь мы видим вечную китайскую тактику, столь часто применявшуюся успешно, например, в начале правления Танов Тай-цзуном Великим. Но в данном конкретном случае это была ошибка. Кидани, эти остепенившиеся, цивилизовавшиеся, в значительной степени китаизировавшиеся монголы, стали вполне сносными соседями. За ними, в уссурийских лесах, на северо-востоке Маньчжурии и современного российского Приморского края, жил тунгусский народ чжурчжэней, именуемый в китайской транскрипции жу-чжэнями, а в арабо-персидской – джурче. Отчет китайского посла Сюй Кан-цзуна за 1124–1125 гг. рисует чжурчжэней как совершенных варваров. Резиденция хана, окруженная пастбищами и стадами. В этой агломерации нет ни крепостных стен, ни улиц, ни переулков, только ограждение царской ставки или шатра. Хан сидит на троне, покрытом двенадцатью тигриными шкурами. Варварские праздники с пьянкой, музыкой, дикими плясками, пантомимами на охотничьи и военные сюжеты и – наивысшая роскошь для этих лесных жителей – ярко накрашенные женщины, жонглирующие зеркалами, которыми они пускали лучи света в зрителей (игра в богиню молнии, аналогичная японской, в которой героиней является Аматэрасу). И вот с этими самыми настоящими варварами, «худшими, чем волки и тигры», как корейские послы говорили при китайском дворе, последний вступил в союз, чтобы уничтожить киданей, защитный экран, оберегавший их от варварского мира.

Как раз в это время энергичный вождь Акуда, из царского клана Вань-янь, начал объединять чжурчжэней (1113–1123)[86]. С 1114 г., угадав тайную слабость киданей, слишком китаизировавшихся к тому времени, он поднял мятеж против их сюзеренитета и повел свою орду на завоевание их государства. За девять лет он отнял у них все их крепости, с севера до юга: в 1114 г. Нин-цзян (у югу от современного Харбина, на притоке Сунгари), в 1116 г. Ляоян, после падения которого в руках чжурчжэней оказалась вся современная Маньчжурия, в 1120 г. Линь-хуан, северную столицу киданей (на Шара-мурэне, на севере современного Джехола), в 1122 г. – Датин, их центральную столицу (около Цзи-фэна, на севере Джехола), и в том же году Датун, на севере Шаньси. Договором о союзе, столь неосмотрительно заключенном китайским императором Хуэй-цзуном с чжурчжэнями, предусматривалось, что при дележе киданьского царства Пекин отойдет к Китаю. Но китайцы оказались неспособными занять город, это сделали чжурчжэни в 1122 г., после чего в весьма презрительной форме подарили Китаю (1123). Последний киданьский царь Елюй Яньси, бежавший в район Куку-хото, некоторое время еще пытался сопротивляться в районе Учжоу (возле Чжопина) (1124), пока не был взят в плен чжурчжэнями (1125).

Завоевав страну киданей, чжурчжэни, под влиянием царствующего рода Ван-яней, попытались создать в ней правильное государство в китайской обертке. Своей династии Ван-янь они дали китайское имя Золотая, по-тунгусски Алтчун, по-китайски Цзинь, под которым она вошла в историю и которым мы ее будем называть впредь.

Царство Цзинь ок. 1150 г.

Замена монгольского народа киданей, остепенившегося и зажиточного, этим тунгусским народом, чей варварский темперамент был в самом расцвете, сразу же обернулась во вред китайцам, столь необдуманно содействовавшим ей. Цзиньского царя Акуту, умершего в разгар своего торжества (1123), сменил еще более амбициозный брат Уцимай (1123–1135). Китайский двор совершил неосторожность, заспорив относительно принадлежности некоторых пограничных городов к северу от Пекина и даже начав тайно поддерживать мятежи против Цзиней. Это вызвало войну. В несколько месяцев цзиньский военачальник Нянь-мо-хо отобрал у китайцев Пекин и долину Хэбея, потом Тайюань и центральную-часть Шаньси (1125, 1126). Другой цзиньский полководец, Ва-ли-бу, к которому скоро присоединился Нянь-мо-хо, форсировал Хуанхэ и появился перед китайской столицей Кайфэном, защитники которой во главе с несчастным императором Хуэй-цзуном и его сыном Цинь-цзуном сдались (конец 1126). Оба злополучных принца со всей их свитой, багажом, сокровищами были перевезены в цзиньскую «столицу» – Нин-цзян, к югу от Харбина, в глубине Маньчжурии (начало 1127)[87].

Один из членов императорской фамилии Сун, Гао-цзун, сумел спастись в случившейся катастрофе. Он был провозглашен императором на юге, в Нанкине, под защитой реки Янцзы (1127). Тем временем Цзини завершали завоевание последних китайских крепостей на севере, еще остававшихся верными императорскому правительству: Хо-Цзянь и Да-мин в Хэбее, Цзинань в Шаньдуне, Чжан-тэ в Хунани, Хочжун (Пучжоу) в юго-западном углу Шаньси, не говоря уже о Кайфэне, которые имперские войска, воспользовавшись отсутствием цзиньского гарнизона, отбили у врага, и тому пришлось завоевывать его снова (мы найдем ту же бессвязную тактику ведения осадной войны у Чингисхана, причем в этих же самых местах).

После севера настал черед