Кроль на короне - Эль Рау

Глядя на его потуги, Клим озадачился дрессурой крылатого зверя. Благо грифолк не возражал и на удивление оказался не только сообразительным, но и весьма покладистым питомцем. Дело пошло споро. Разобравшись с движущей механикой крыльев, Клим принялся тестировать связку «Взлёт-Полёт-Посадку». Следуя командам хозяина, Сталикс легко отработал поставленную задачу. Он даже успел вволю подурачится, когда Кримп подал голос.

— Малыш! Ты очнулся, умничка, — Клим снял защитную клеть и взял на руки лилового кроля. Животное обиженно зарылось мордочкой в хозяйскую ладонь.

— Тише, тише. Всё хорошо. Все целы, — успокоил его Клим, тихонько поглаживая по шёрстке. — Сейчас мы найдём место для ночлега и как следует отдохнём. А после подумаем над новой тактикой боя.

Слова словами, а вот найти безопасно укрытие оказалось весьма сложно. Вблизи каменной гряды обитали монстры, о которых Клим даже не слышал. Лишь по внешним признакам он мог отнести их к какому-либо виду известных животных. При этом самыми опасными ему казались человекоподобные твари.

Почему-то вблизи гряды они попадались слишком уж часто. Большинство не ввязывались в бой и, при виде двух Климов в сопровождении Сталикса, мгновенно исчезали. Но были и те, что наоборот нападали, зачастую исподтишка. Стоило отметить, что среди человекоподобных тварей чаще встречались слаженные группы, чем одиночки.

Насторожённость Кима росла с каждой минутой. Он сомневался, что сможет противостоять стае мутировавших зверей. Особенно, если их интеллектуальные способности окажутся хотя бы наполовину близки к человеческим.

Скрываясь в тени деревьев, Клим с питомцами выбрался на опушку…

7.1. Кроль: Жертва

Сперва кабаны мирно шли под тенью деревьев, но заметив Клею, остановились.

«Нападут», — только пронеслось у неё в голове, как здоровенный хряк грозно взревел. Следом кабанье стадо бросилось через поляну, навострив торчащие наружу клыки на беззащитную жертву. Испугавшись, Клея подорвалась с места и побежала. Она понеслась прочь от опасности и распластавшегося в траве Буруги.

Вот только далеко убежать не удалось. Стоило ей вспомнить о брошенном хозяине, как ноги сразу же вросли в землю. Клея обернулась на проплешину из примятой травы и со слезами кинулась обратно. Кабаны приближались, а она не знала, как спастись от их атаки. Взвалить на себя беспамятного Буругу у неё не получилось. В бессилии Клея упала на колени и рыдая закрыла его собой.

Как в недавнем видении о жизни Машеньки, она прикрыла голову руками и съёжилась в ожидании удара. От страха сердце заколотилось так сильно, как никогда прежде. Перед глазами встала непроглядная пелена, а уши заложило.

И тут, как бы со стороны, Клея увидела нападающих на неё кабанов, панорамно, сразу с четырёх сторон. Словно её тело разделилось на несколько копий и все они окружили несущихся хряков. В ладонях Клеи закололо от рвущейся наружу психонергии. Она боязливо вскинула руки перед собой, словно пытаясь остановить надвигающуюся угрозу. И тут же с десяток молний ударили по кабанам. Запахло палёной шерстью и жаренным мясом. Звери взревели и заметались по поляне, натыкаясь на сородичей и вспарывая клыками их бока.

Клее стало дурно. Голову точно стянуло колючими верёвками. Она нащупала грудь хозяина и прильнула к ней щекой. Слушая биение его сердца, она провалилась в тревожную дремоту.

Ей снова приснился мужчина с сединою на висках. Только в этот раз он не кричал на неё, не угрожал и не бил. Наоборот, был нежен в словах и ласков в обращении. Клея почувствовала приятную дрожь, пробегающую по телу, от его прикосновений. Она совершенно не была напугана. Её охватило незнакомое чувство, похожее на жажду или голод.

«Вожделение», — нашлось в сознании нужное слово.

И в самом деле она вожделела мужчину с сединою на висках. Вверяла ему себя без остатка, отдаваясь во власть его животной страсти и наслаждаясь каждым мгновением. Клею поглотила эйфория, от которой в сердце зародилась жадное чувство ненасытного желания получить ещё больше.

«Опустошение», — новое слово, точно камнем, разбило образ счастливого соития.

Клее показалось, что её больше нет. Как пустой сосуд, в котором не осталось и тени аромата. Острой болью по нему прошлись трещины от слов мужчины с сединою на висках. Он говорил колко, язвительно, надменно…

«Разве страдания тела сравняться с пыткой словом? Тем более, когда палач любимый человек?» — сердце Клеи сжалось.

Бессмертная надежда издевательски зажгла пламя веры в возрождение былого счастья. Нужно лишь вынести все невзгоды. Потерпеть, переждать, выстрадать…

«Вот только где столько сил взять?» — Клея увидела перед собой лужицу бурой жидкости. Она макнула в неё пальцы.

«Тепло… Липко», — в задумчивости Клея поднесла перепачканные пальцы к лицу и вдохнула запах, от которого тут же свернулся желудок. Она грустно опустила руку, оставив на полу грязный развод. Он напомнил ей недописанную букву. Стоило подрисовать черту, как вышла заглавная буква «П». Рядом закорючкой Клея вывела «е», а следом «р»… Не прошло и десяти минут, как на полу появилась надпись:

'Перед тобой я полностью открыта и защищаться не могу. И голова пеплом укрыта. Не знаю я кого люблю.

Не знаю по какой причине переменился ты ко мне. Твои слова горят в пучине моих страданий, как в огне.

Твои слова мне лезут в душу и разрывают на куски. Хочу сказать, что их не слышу. А с губ срывается «Прости».

Прости, если не так любила. Прости, если чего недодала. С тобой одним я жить хотела. Но горестна судьба моя…'

Утопая в слезах, Клея не переставая перечитывала строчку за строчкой и выла. Выла от невыносимой боли, тисками сдавившей ей грудь и не дававшей нормально вздохнуть. Опухшие от слёз глаза болезненно слиплись. В горле саднило, как будто стенки разодрали звериные когти. Руки задрожали и несмотря на желание дописать ещё несколько слов, она так и не смогла этого сделать. Всё тело как будто сковал могильный холод. Ей хотелось выбраться из тягостного сна, но он никак не отпускал.

— Не плачь, маленькая моя, — послышался голос Буруги. — Всё хорошо.

Клея приоткрыла один глаз. Хозяина не увидела, зато почувствовала его тепло. Буруга баюкал её на руках. Размеренно раскачиваясь на ходу. На Клею накатила внезапная радость. Она потянулась к шее хозяина, желая уткнуться в неё носом.

— Не ёрзай, а то уроню, — со смешком выдал Буруга, поглаживая по голове и прижатым ушам.

«Ушам⁈» — Клея осознала, что снова оказалась в облике кроля.

Разочарованно вздохнув, она обижено сжалась в комок. Ей полюбилось женское тело и то, как хозяин обращался с ней. Сквозь шёрстку его прикосновения чувствовались совсем иначе. Клея хотела сбросить мех и