Адамово яблоко - Ольга Погодина-Кузьмина

— От вас мне нужно заявление и загранпаспорт для визы, — продолжал Федор Евгеньевич. — Вот анкеты, заполните их и принесите. Лучше сегодня в течение дня или завтра в первой половине. Если есть вопросы, можете задать их сейчас.

У Игоря был вопрос: кто придумал послать его в Будапешт — Марьяна Козырева, или сам Фред, чтобы выслужиться перед ней? Все знали, что сокращения в агентстве Федор Евгеньевич начал по указанию руководства холдинга. Игорю не хотелось думать, что это идея Измайлова; что близкий человек мог поступить так, даже не предупредив его.

— Спасибо. — Он взял анкеты и поднялся. — Я подумаю.

— Тут не о чем раздумывать, — проговорил Дорошевский, глядя на Игоря своими рыбьими глазами. — Это хороший шанс, другого может не представиться. У нас сокращается число заказов, скоро работы для вас в нашей компании не будет.

Игорь хотел ответить, что как-нибудь это переживет, но промолчал.

Он вышел от Фреда с тяжелым чувством. Потерять работу он не боялся, но по размышлении понял, что Дорошевский мог предлагать ему поехать в Будапешт только с ведома Георгия. Думая об этом, он выкурил сигарету и открыл дверь в раздевалку, как раз когда Василий объявлял:

— Сегодня вечером в одном закрытом заведении корпоративная вечерина по случаю Дня влюбленных. Надо шесть человек. Сто баксов, жратва и выпивка халявные, домой добираетесь своим ходом.

— Ох, и нас, бедненьких, вспомнили, не только девкам масленица! — всплеснул руками Стас Кривцов, один из «стареньких». — Что ж там за публика такая?

— Вот и узнаешь. Записать?

— Запишите, Василий Николаевич, запишите, родной вы наш… Может, найду там себе какого ни на есть Валентина, устрою личную жизнь. И Ренатика со мной.

— И меня, и меня!

Они обступили Василия, толкаясь бедрами и локтями.

Игорь пошел в уборную, вымыл руки, ставшие неприятно липкими после разговора с Дорошевским, ополоснул холодной водой лицо, а когда вернулся, застал обычную ссору которые с некоторых пор повторялись в раздевалке почти каждый день. На этот раз качал права узкоплечий, жилистый как боксер Кривцов.

— Да что ты говоришь? — с издевкой отвечал он на чью-то реплику. — Принципы отбора! Будто мы не знаем этих принципов. Соси начальству спереди и подлизывай сзади — вот и весь отбор!

— Ой, будто ты не сосал, — возразил ему в том же тоне Вова Рябов, доносчик Василия. — Только без результата.

— Заткни хайло, вонючка крашеная, — Стас плюнул в сторону Вовы. — Я не с тобой говорю!

Самый молодой среди них, белокурый и по-девичьи миловидный Сережа Велешко, попытался вмешаться:

— Да ладно вам, ребята… Чего нам делить-то? Все в одном месте.

Кривцов повернулся к нему.

— С тобой-то я точно ничего делить не буду, Велешко, даже унитаз! Еще нахватаешься всякой заразы!

Ренат со смехом потянул Стаса за свитер.

— Не связывайся с крысами, Крева! Еще покусают…

— Сами вы крысы! — заявил Велешко, покрываясь пятнами.

Женька Стельмак, по-настоящему красивый и компанейский парень (единственный в агентстве, с кем Игорь хотел бы дружить, но по разным причинам никогда даже не разговаривал) вдруг вспылил.

— Да ты уже достал всех, Кривцов! Не нравится тут — иди на стройку сварщиком. Что ты к людям цепляешься?

— Ты что, Стельмак, за эту крысу впрягаешься? За стукача? — Кривцов резко повернулся к Женьке. — А ты уже знаешь, что его вместо тебя в Будапешт берут?

Женька переменился в лице.

— Кто это сказал?

Кривцов ответил:

— Я тебе говорю! Я сам списки видел — там Велешко, Рябов и Воеводин. Три главных соски «Фэшн-Хауса».

Ренат толкнул Кривцова, показывая глазами в тот угол, где стоял Игорь.

Вова Рябов надменно улыбнулся.

— Ну да, мы главные. Но ты не расстраивайся, Крева. Вы с Ренатиком количеством наверстаете. По эскортам за сто баксов…

Женька ударил кулаком в стену и быстро пошел к дверям.

— Рябова не вместо тебя, а вместо меня берут, — останавливая его, проговорил Игорь. — Я не поеду.

— Куда ты денешься! — Стельмак оттолкнул его руку. — Ты вообще не лезь, Воеводин, не о тебе речь!..

— Говорю, не поеду… я и не собирался.

— Ты за лоха меня держишь? — крикнул Стельмак. — Будет Измайлов спрашивать, куда ты собирался! Ему надо тебя спихнуть подальше. Все давно уже знают, один ты как баран!..

Стельмак хлопнул дверью, и в раздевалке повисла тишина. Делая вид, что не замечает враждебных и насмешливых взглядов, Игорь отошел к стойке с костюмами.

Администратор Наташа приоткрыла дверь и позвала:

— Ребята, кто готов, давайте в студию!

Продолжая победительно ухмыляться, Рябов пошел за ней. Когда он исчез за дверью, Кривцов пнул ногой его рюкзак.

Ни на кого не глядя, Игорь взял со стула свою сумку, забыв про анкеты, лежавшие под ней. Бумаги разлетелись по полу. Ренат поднял один лист, заглянул в него и протянул Кривцову — молча, с издевательской усмешкой.

Игорь собрал анкеты, на глазах у всех порвал их и выбросил в корзину для мусора.

Георгий Максимович обещал быть поздно, Игорь ждал его и не ложился. Тот приехал на такси, почти в два часа ночи, порядочно пьяный, с початой бутылкой виски и плиткой шоколада в кармане. Ещё был подарок — наручные часы в синей бархатной коробке. Дорогие, как понял Игорь, который начал немного разбираться в таких вещах.

Они выпили и почти сразу занялись сексом, сначала на кухне, затем перебрались на кровать. Но, несмотря на старания Игоря, дело не клеилось, и Георгий, наконец, остановился.

— Давай прекратим, не буду тебя больше мучить, — решил он, закуривая сигарету. — Я выпил, устал… Ты тоже не в настроении, как я вижу.

— Немного есть, — ответил Игорь честно.

— Вот что, я хотел с тобой серьезно поговорить, — опережая его, произнес Георгий. — Федор Евгеньевич уже информировал тебя про Будапешт?

Игорь почувствовал внезапную боль в груди — будто стукнулся об острый выступ.

— Это неплохое предложение, — продолжал Георгий, кашлянув. — Четыре месяца обучения, два месяца практики. Можно завести полезные связи, проявить себя…

«Ну, ты-то уже завел и проявил», — подумал Игорь с неожиданной злостью, а вслух сказал:

— И что дальше?

— Я считаю, тебе нужно поучаствовать в этой программе.

— Зачем?

Георгий взглянул так, что Игорю стало неловко лежать с ним рядом голым.

— Затем, что это хорошая возможность получить образование и какие-то профессиональные навыки. Тебе не всю жизнь будет восемнадцать. Нужно подумать о будущем.