Страх и отвращение в Лас-Вегасе - Хантер С. Томпсон
Шрифт:
Интервал:
Так что я взял трубку. Звонил из «Цирк-Цирка» мой друг Брюс Иннес. Он нашел мужика, продававшего обезьяну, о которой я наводил справки. Цена — 750 долларов.
— Ну и с каким амфетаминщиком мы имеем дело? Он что, закинулся зеленым? — спросил я. — Прошлой ночью было четыре сотни.
— Он утверждает, что она оказалась ручной, — сказал Брюс. — Прошлой ночью он оставил ее спать в трейлере, и эта тварь в натуре посрала на слив в душе.
— Это ничего не значит, — заметил я. — Обезьян тянет к воде. В следующий раз она посрет в раковину умывальника.
— Может, ты придешь сюда и поторгуешься с этим парнем, — предложил Брюс. — Он здесь со мной в баре. Я сказал ему, что ты действительно хочешь обезьяну и прекрасно о ней позаботишься. Думаю, с ним можно сговориться. Он по-настоящему привязался к этой вонючей скотине. Она сейчас с нами в баре, сидит у стойки на чертовом табурете и пускает слюни в пивную кружку.
— О'кей, — сказал я. — Буду через десять минут. Не позволяй этому ублюдку напиваться. Я хочу встретиться с ним на трезвую голову.
Когда я добрался до «Цирк-Цирка», из главного входа к машине скорой помощи выносили какого-то старика.
— Что случилось? — спросил я служащего, загонявшего на стоянку автомобили.
— Точно не знаю, — ответил он. — Но кто-то сказал мне, что его хватил удар. Однако я заметил рваную рану у него на затылке, — парень сел в «Кадиллак» и протянул мне талон.
— Хотите, я заначу для вас выпивку? — спросил он, поднимая большой стакан текилы на переднем сиденье. — Я могу поставить его в холодильник, если хотите.
Я кивнул. Эти люди хорошо освоили мои привычки. Я уже так часто оказывался внутри и снаружи этого заведения с Брюсом и другими музыкантами его ансамбля, что служащие, отгонявшие машины, знали меня по имени, — а ведь я никогда им не представлялся, и никто даже об этом не спрашивал. Я просто принял это как часть происходившей здесь игры; они наверняка обшарили бардачок и нашли записную книжку с моим именем на обложке.
А настоящая причина такой осведомленности, до которой я тогда так и не додумался, заключалась в том, что я все еще носил свой АйДи — значок Конференции окружных прокуроров. Он висел у нагрудного кармана моей разноцветной охотничьей куртки, но я уже давно о нем позабыл. Несомненно, они принимали меня за супер-странного тайного агента… а может, и нет; может, они просто ублажали меня, потому что врубились, что только сумасшедший будет корчить из себя легавого, раскатывая по Вегасу в белом «Кадиллаке» с откидным верхом и стаканом текилы в руке. Тянет на крутого и, наверное, даже опасного. А в месте, где ни один амбициозный человек не является тем, кто он есть на самом деле, нет особого риска в том, чтобы выступить как отъявленный фрик. Окружающие будут многозначительно и с пониманием кивать друг другу и бормотать об этих «проклятых деклассированных понтярщиках».
Обратная сторона монеты — синдром «Черт возьми! А это кто?». Он присущ швейцарам и дежурным по этажу, которые допускают, что любой, кто кажется ненормальным, но все еще щедро дает на чай, должно быть, важная птица, — а это означает, что ему надо потакать или, по крайней мере, обращаться с ним вежливо.
Но вся эта байда по барабану, когда у тебя башка забита мескалином. Ты просто двигаешься инстинктивно, делая все, что кажется тебе правильным, и обычно так оно и оказывается. В Вегасе полно прирожденных фриков — людей, рехнувшихся всерьез и надолго, и наркотики на самом деле не такая уж и проблема, если не брать в расчет легавых и героиновый синдикат. Психоделики почти неуместны в городе, в котором ты можешь вломиться в казино в любое время дня или ночи и наблюдать распятие гориллы — на пламенеющем неоновом кресте, внезапно превращающемся в цевочное колесо, вращающее зверя немыслимыми кругами над толпами обезумевших игроков.
Я нашел Брюса в баре, но обезьяны не было видно.
— Где она? — потребовал я. — Я готов выписать чек. Хочу вернуться с этим ублюдком домой на самолете. Я уже забронировал два места первого класса — Р. Дьюк и сын.
— Возьмешь ее на самолет?
— Да, черт побери, — сказал я. — Думаешь, они что-нибудь скажут? Обратят внимание на физические недостатки моего сына?
Брюс пожал плечами.
— Забудь об этом, — сказал он. — Они только что ее забрали. Она напала на старика прямо здесь в баре. Этот урод прицепился к бармену: «Почему они позволяют расхаживать в этом месте босиком», — а потом покатил бочку на истерически хохотавшую обезьяну — в общем, старик швырнул в нее пиво, и она обезумела, сорвавшись с места, как черт из табакерки, вцепилась ему в голову, располосовав затылок… бармену пришлось вызвать скорую помощь, а затем появились легавые и забрали обезьяну.
— Твою мать… А какой залог? Я хочу эту обезьяну.
— Возьми себя в руки. Тебе лучше держаться от тюряги подальше. Они только этого и ждут, чтобы тебя упечь. Забудь об этой обезьяне. Она тебе не нужна.
Я немного поразмышлял, и решил, что он, наверное, прав. Бессмысленно похерить все ради какой-то буйной обезьяны, которую я даже в глаза-то никогда не видел. Насколько я понял, она сразу вцепится мне в голову, если я попытаюсь выкупить ее под залог. После шока от пребывания за стойкой бара ей потребуется некоторое время, чтобы окончательно успокоиться, а я не мог позволить себе ждать.
— Когда улетаешь? — спросил Брюс.
— Как можно скорее, — ответил я. — Болтаться дальше в этом городе без мазы. Я получил все что нужно. Если только еще что-нибудь не спутает мне карты.
Он выглядел удивленным.
— Так ты нашел Американскую Мечту? В этом городе?
Я кивнул.
— Мы сидим сейчас в ее нервном центре. Ты помнишь ту историю, которую нам рассказывал менеджер о владельце этого места? Как он всегда хотел сбежать из дома и присоединиться к цирку, когда он был ребенком?
Брюс заказал еще два пива и, окинув взглядом казино, пожал плечами.
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он, кивая. — Сейчас у этого мерзавца свой собственный цирк, и лицензия на воровство тоже… Ты прав, он — образец.
— Точно. Это чистый Горацио Элджер, начиная с повадок, кончая отношением к делу. Я пытался переговорить с ним, но какая-то громоподобная Лесбо, заявившая, что она — его ответственный секретарь, приказала мне убираться на хуй. Она сказала, что он ненавидит прессу больше, чем что-либо другое в Америке.
— Хим и Спироу Эгню, — пробормотал Брюс.
— И они оба правы, — заметил я. — Я пытался сказать этой женщине, что согласен со всем, что он отстаивает, но она заявила: если я знаю, что для меня хорошо, а что плохо, то мне следует убраться из города хоть к черту на рога и даже не думать о том, чтобы беспокоить ее босса. «Он действительно ненавидит репортеров, — сказала она. — Я не хочу, чтобы это звучало как предупреждение, но если бы я оказалась на вашем месте, то приняла бы это к сведению…» Брюс кивнул. Босс платил ему тысячу баксов в неделю за два выступления в «Отдыхе Леопарда», и другие две штуки башлял на всю группу. Все, что от них требовалось, — устраивать дьявольский шум два часа каждый вечер. Боссу было насрать с высокой колокольни, какие песни они пели: просто чтобы бит был тяжелый и динамики ревели бы достаточно громко, завлекая посетителей в бар.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!