Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход - Дмитрий Ольшанский

– А, Евгений! – радостно воскликнул Феодор. – Твоя провокация в порту удалась блестяще. И венецианцы, и император полагают, что это дело рук Андроника. Однако можем ли мы полагаться на его молчание?

– Если пожелаете, я заставлю его замолчать, – произнес человек, который вышел из-за стены и которого царевич назвал Евгением.

– Его судьбу я решу позже, – сказал Феодор. – Сейчас от тебя требуется собрать наших людей и по сигналу Григория спровоцировать беспорядки в день переворота.

– Будет сделано.

– Что Франдзис? – спросил Лука Нотарас. – Он единственный из сановников, кто может нам помешать.

– Он остался верен Константину и императору.

– Я вас предупреждал, что разговор с ним – пустая трата времени!

– Это уже не важно, – спокойно произнес Феодор. – Он не сможет нам помешать, а если попытается… Евгений, ты знаешь, что делать.

Воцарилась звенящая тишина.

– На этом все, – заключил Феодор. – Император велел мне покинуть столицу через две недели, так что следует торопиться.

Я услышал достаточно и двинулся прочь, наощупь определяя дорогу.

Все оказалось куда хуже, чем я ожидал: заговорщики приступили к выполнению своих замыслов. Это значит, что гражданская война не за горами, и только чудо теперь способно предотвратить ее. Впрочем, творить чудеса мне было не впервой. 

Халиль-паша

Первое столкновение

«Всегда избирай врага среди тех, чьи мысли для тебя открыты».

Когда Халиль прибыл в свое поместье, его уже поджидал верный Исхак-паша.

– Ты привел его? – спросил визирь. Сегодня у него было прескверное настроение, но от своего друга он надеялся услышать добрую весть.

– Да, – ответил Исхак.

– Его семья?

– В наших руках.

Халиль одобрительно кивнул. Дело, которое он замыслил, было опасным, но на этот раз визирь подстраховался заранее.

Скинув с себя дорожный плащ, он прошелся по комнатам, где безмятежно спали его жена и дети. Супруга не стала дожидаться его возвращения, и это к лучшему. Тревоги большого мира не должны беспокоить ее, и если визирю приходилось совершать ужасные деяния, то он всегда знал, что делает это во имя безопасности и благополучия своей семьи.

Удостоверившись, что им никто не будет мешать, Халиль прошел в свой кабинет, отдал последние распоряжения слуге и стал ждать. Через несколько минут в дверь постучали. Визирь потер вспотевшие ладони:

– Входи!

В комнату втолкнули невысокого облысевшего человека, более всего похожего на торговца сладостями, которых можно встретить на центральном рынке города, по крайней мере, объемный живот свидетельствовал о том, что он не знает умеренности в пище. Верхняя часть лица незнакомца были завязана платком. Следом за толстяком вошел Исхак, он снял повязку, и на Халиля уставились перепуганные глаза.

– Ты знаешь, кто я? – спросил визирь.

Побледневший мужчина сглотнул и закивал головой.

– Хорошо. – Халиль откинулся на спинку стула и, сложив кончики пальцев, медленно, словно пробуя слова на вкус, произнес:

– Твое имя Ахмет, и ты долгое время служишь Шехабеддину. Я знаю, что ты посвящен во многие его тайны. Поэтому я спрошу, а ты ответишь.

Несколько секунд визирь молчал. Он видел, что нагнал страху на своего гостя и наслаждался полученным эффектом.

– С каким делом твой господин пожаловал в столицу?

Толстяк облизнул губы и прошептал:

– Пришло повеление султана.

Халиль снова почувствовал укол ревности. Повелитель явно что-то скрывал от него. И что бы то ни было, он предпочитал делиться этим с Шехабеддином.

– Расскажи, какое именно задание султан поручил твоему господину.

– Я не знаю, – промычал Ахмет.

Визирь бросил короткий взгляд на Исхака. Тот схватил толстяка за загривок и приставил к горлу кинжал.

– Говори, если хочешь жить, – прошипел он на ухо насмерть перепуганному бедолаге.

– Я ничего не знаю, клянусь! – завопил Ахмет, суча кривыми ножками. – Мой господин очень скрытен и не посвящает меня в такие дела!

– Отпусти его, – приказал Халиль. После этого он достал небольшие весы, которые частенько использовал для ведения торговых сделок. На одну чашу он поставил медную фигурку, на другую положил кинжал, который только что был приставлен к горлу Ахмета. Чаша с кинжалом тут же опустилась вниз.

– Вот видишь, как получается, – развел руками визирь. – На одной чаше с весами лежит твоя жизнь, – он коснулся фигурки, – а на другой кинжал, который должен эту жизнь оборвать. И пока все идет к тому, что я должен взять кинжал.

– Прошу, – толстяк зарыдал и упал на колени. – Я сделаю для вас все, что только захотите!

– Мне нужна информация, – вздохнул Халиль. – Что ты можешь мне предложить?

Ахмет некоторое время размышлял, кусая ногти, а затем глаза его прояснились.

– Как-то раз Шехабеддин поручил мне встретиться с одним человеком. Тот должен был передать ему какое-то послание…

– Зачем такие сложности? – удивился визирь. – Почему бы ему самому не встретиться с ним?

– Он… – толстяк запнулся. – Он боится.

–Что?! – Халиль вскочил со стула. – Ты шутить со мной вздумал?

Шехабеддин никогда не отличался добродетельностью, но уж трусом его точно было не назвать.

– Клянусь, это правда! – залепетал Ахмет. – Я знаю своего господина много лет и уверен в том, что говорю. Но, к слову, боится он не напрасно.

Толстяк некоторое время молчал, собираясь с мыслями.

– Тот незнакомец внушает ужас, – прошептал слуга. – Не знаю, как это объяснить… Но я трижды проклинал себя за то, что согласился на это поручение.

– Где ты встречался с ним? – спросил визирь, опускаясь на стул.

– У заброшенной башни неподалеку от Эдирне.

– Та, что на перекрестке? – По спине Халиля пробежал холодок. Это действительно было зловещее место, и ни один суеверный человек в здравом уме туда не сунется, если, конечно, он не желает умереть самой ужасной смертью.

– Да, – ответил Ахмет. – Мы встретились возле башни, и этот человек передал мне письмо.

– Как он выглядел?

– Он был в капюшоне, я не разглядел его лица.

– А письмо? Что было в нем, ты знаешь?

– Как можно! – возмутился слуга. – Я передал его лично в руки господину. Но… Только он не захотел его вскрывать. Бросил на стол и приказал мне убираться прочь.