ДНК – не приговор - Стивен Хэйне

Поскольку в одних частях мира некоторые аллели более распространены, чем в других, можно определить географическое происхождение ваших предков по ДНК в аутосомах. Например, участок 5-HTTLPR гена SLC6A4 (так называемого гена депрессии, который мы обсуждали в главе 4) обычно существует в двух разных версиях: короткой и длинной аллелях. Но доля людей, у которых есть одна из этих аллелей, сильно различается в зависимости от страны. Например, короткой аллелью обладают 80 % японцев, 59 % индийцев, 45 % американцев и 28 % южноафриканцев[265]. Итак, если бы мы посмотрели на геном с короткой аллелью участка 5-HTTLPR и больше ничего не знали бы о его носителе, то предположили бы, что это скорее японец, чем южноафриканец. Если рассматривать только эту аллель, то оценка происхождения человека будет не очень точной. Действительно, хотя короткая аллель гораздо менее распространена в Южной Африке, чем в Японии, все же несколько миллионов южноафриканцев являются ее обладателями. Но если мы посмотрим на срез тысяч аллелей во всем геноме, то сможем с намного большей вероятностью рассчитать географическое происхождение человека. Например, в одном исследовании использовался генетический чип, который считал полмиллиона разных ОНП нескольких тысяч европейцев. А затем дал оценку их географического происхождения на основе уникальной структуры ОНП, которой они обладали. Этот анализ чрезвычайно точный: около 50 % людей в выборке сообщили, что родились в пределах 310 км от места, предсказанного по образцу их ОНП[266]. Тесты могут быть еще точнее. Ученые, исследовавшие жителей Сардинии, смогли определить местоположение половины людей в радиусе 15 км от их нынешнего дома на основе определенных генетических закономерностей[267]. Более того, по модели ОНП в ваших аутосомах можно определить, из какого региона земного шара пришла каждая часть вашей ДНК. Если один из ваших дедушек и бабушек родом из Нигерии, а другой – с Украины, ваша ДНК сохранит метки каждого из этих мест. Анализ показал бы, что свыше 25 % вашей ДНК были нигерийскими, а еще 25 % – украинскими, в зависимости от того, как давно предки ваших дедушки или бабушки жили в этих регионах[268]. В отличие от митохондриальной и Y-хромосомной ДНК, которые рассказывают только о двух ветвях вашего обширного генеалогического древа, аутосомная ДНК может раскрыть, откуда пришло большинство ваших предков.

Если вся семейная история отражена в нашей ДНК, хотели бы вы пройти генотипирование, чтобы узнать свою родословную? Полученная информация может дать вам почувствовать глубокую связь с прошлым или даже перевернуть ваше представление о себе. Это произошло с Уэйном Джозефом, директором крупной сельской средней школы в Южной Калифорнии. Джозеф был ключевой фигурой афроамериканского сообщества и непреклонно боролся за права афроамериканцев. Однажды он опубликовал статью в Newsweek, в которой утверждал, что «Месяц негритянской истории»[269] служит лишь для маргинализации афроамериканского сообщества. Как и многие афроамериканцы, чье генеалогическое прошлое покрыто завесой тайны из-за работорговли, Джозеф интересовался географическим происхождением своих африканских предков[270]. После просмотра 60-минутного эпизода, в котором рассказывалось о ДНК-тесте, позволяющем узнать родословную, мужчина решил тоже пройти анализ. Он сделал соскоб с внутренней стороны щеки и отправил пробу в компанию DNA Print Genomics. Получив результаты, Джозеф узнал, что он на 57 % – индоевропеец, на 39 % – коренной американец, на 4 % – азиат и на 0 % – африканец. После целой жизни в качестве афроамериканца Уэйн воспринял это, будто его отправили в отставку из-за генов.

Джозеф испытал то, что социологи называют генеалогической дезориентацией[271]. Результаты его полностью выбили из колеи. «Я в шутку говорю, что, если бы мне был 21, а не 50, то я бы нуждался в лечении… Это переворачивает весь ваш мир»[272]. После получения результатов Уэйн был вынужден спросить свою мать Бетти, был ли он усыновлен. «Он не приемный, – сказала женщина. – Мать никогда не забывает, когда у нее рождается ребенок. А у меня родилось трое. И он был одним из них». Конечно, тестирование родословной не является безошибочным, и друзья Джозефа убеждали его пройти тест повторно. Но он неизменно отвечал: «Хорошо, допустим, меня перепроверят, я получусь на 9 или 10 % из Африки, и что, я снова в клубе?». Как и в случае с Сегеди, жизнь Уэйна полностью изменилась из-за неожиданных сведений о его генах. Логично предположить, что ваше чувство идентичности должно основываться на жизненной истории и опыте, переживаниях. Иными словами, оно должно вырастать из того, что вы сделали, и из отношений, которые сложились у вас с другими людьми. Но, как показывают эти примеры, для многих их «настоящая» идентичность вытекает из генетической сущности.

Идея проанализировать свой геном на предмет родословной оказалась слишком заманчивой, и я обратился в две биотехнологические компании. Genebase предоставила информацию о родословной по моим митохондриальной и Y-хромосомной ДНК, а 23andMe – по митохондриальной, Y-хромосомной и аутосомной ДНК. Мне было любопытно, насколько полученные сведения будут соответствовать семейным преданиям. Из того, что знала моя семья, все наши предки принадлежали к немецкой культуре. Моя бабушка по отцовской линии эмигрировала в Альберту (Канада) из места, находившегося недалеко от Эльзаса и Лотарингии на границе между Германией и Францией, где ее воспитывали немецкие родители. Родители моей бабушки по материнской линии переехали в Соединенные Штаты из немецкой общины на Украине. Позднее они также осели в Альберте, где была воспитана моя бабушка[273]. И по совпадению оба моих деда родились в Лодзи (Польша) у немецкоязычных родителей. Они тоже эмигрировали в Альберту, где в конечном итоге все и собрались.