Assassin's Creed. Единство - Оливер Боуден

«Ты уж поднатужься, Царапка», – мысленно просила я коня.

Увы, ноша для моего славного друга оказалась чрезмерной. Ноги его подкосились, и мы втроем шумно грохнулись на землю.

Через секунду я снова была на ногах, сжимая меч. Из небольшой толпы зрителей вышел мужчина и двинулся в мою сторону. Он был разъярен. Еще бы, ведь я лишила его такого развлечения! Резко повернувшись, я ударила недовольного ногой, отбросив назад, в толпу односельчан. Моей целью было не столько побить его, сколько напугать. На крестьян это подействовало. Желающих выйти на поединок больше не было. Люди угрюмо переговаривались.

– Эй, кто дал тебе право? – выкрикивали женщины и пихали локтем своих мужей, требуя от тех ввязаться.

Однако мужья лишь вопросительно поглядывали на священника, вид у которого был довольно испуганный.

Царапка благополучно поднялся на ноги. То же сделал и Раддок, сразу бросившись бежать. Плохо соображая, все с тем же мешком на голове, он метнулся… назад к виселице. Его руки были связаны. Обрывок петли хлестал его по спине.

– Осторожно! – пыталась крикнуть я.

Вряд ли Раддок меня слышал. Он с разбегу налетел на помост, отскочил, взвыв от боли, и упал на мерзлую землю, кряхтя и кашляя. Чувствовалось, ударился он сильно.

Я распахнула плащ, убрав меч, затем поймала поводья Царапки. В толпе зрителей я заметила крестьянского парня, глазевшего на меня.

– Эй, ты, – позвала я его. – Ты кажешься мне большим и сильным. Будь добр, помоги мне закинуть на эту лошадь вон того почти бездыханного человека. – Я кивнула в сторону Раддока.

– Да как ты смеешь… – заголосила поблизости пожилая женщина, но уже через секунду мой меч уперся ей в горло.

Она не испугалась и с нескрываемым презрением смотрела на меня.

– Думаешь, вашему сословию позволено делать что угодно? – язвительно спросила она.

– А вашему? Тогда ответьте, кто позволил вам устраивать самосуд и выносить смертный приговор? Скажите спасибо, что я не сообщу о вашем судилище жандармам.

Чувствовалось, крестьяне струсили. Кто-то откашливался. Крикунья отвела глаза.

– Мне всего-навсего нужно усадить этого человека на лошадь.

Мой помощник безропотно выполнил все, что я велела.

Убедившись, что Раддок держится крепко, я забралась в седло, подмигнула парню и поскакала прочь.

Дорога отнюдь не была пустынной. Люди торопились попасть домой до темноты. На меня не обращали внимания. Думаю, во мне видели долготерпеливую жену, везущую пьяного муженька из таверны. Те, кто приходил к такому выводу, отчасти были правы: относительно Раддока я действительно проявляла чудеса долготерпения.

В какой-то момент он подал признаки жизни. Из его горла раздалось бульканье. Я спешилась, стащила Раддока с лошади, уложила на землю. Достав флягу, я присела перед ним на корточки. В ноздри ударило зловоние, исходившее от бывшего «доктора».

– Вот мы и встретились снова, – сказала я, когда он уставился на меня остекленевшими глазами. – Узнаете Элизу Де Ла Серр?

Он застонал.

Раддок попытался приподняться на локтях, но сил у него было не больше, чем у котенка. Я одной рукой вернула его в лежачее положение, опустив другую на эфес меча.

Минуту или две он корчился и сердито верещал, что скорее напоминало каприз великовозрастного младенца, чем осознанную попытку сбежать.

Потом он успокоился и вперился в меня сердитым взглядом.

– Послушайте, что вам надо? – страдальческим тоном спросил Раддок. – Убивать меня вы явно не собираетесь, иначе сделали бы это еще там, в таверне…

До него вдруг дошло.

– Конечно нет. Вы бы не стали спасать мою жизнь, чтобы потом самой ее оборвать. Это было бы неразумно и жестоко. Вы ведь так не поступите со мной, правда?

– Нет, так я не поступлю… пока.

– Тогда чего вы хотите?

– Я хочу знать, кто почти четырнадцать лет назад нанял вас в Париже, приказав убить меня и мою мать.

Бывший ассасин недоверчиво фыркнул:

– Если я скажу, вы тут же меня убьете.

– Как раз наоборот: я убью вас, если не скажете.

Раддок повернул голову вбок.

– Что, если я этого не знаю?

– Тогда я буду вас пытать, пока не назовете имя.

– Я же могу назвать любое имя, и вы меня отпустите.

– Если я узнаю, что вы мне солгали, я разыщу вас снова. Я уже дважды находила вас, месье Раддок. И найду столько раз, сколько мне понадобится. Вы не избавитесь от меня, пока я не получу нужные мне сведения.

– Боже милосердный! – воскликнул Раддок. – Чем же я заслужил такую участь?

– Вы пытались убить мою мать и меня.

– Да, пытался, – согласился он. – Но безуспешно.

– Кто вас нанял?

– Не знаю.

Я встала на одно колено, вынула меч и приставила лезвие к лицу Раддока. Острие оказалось под самым его глазом.

– Если только вы не были наняты призраком, то знаете своего нанимателя. Кто он?

Глаза Раддока лихорадочно забегали, словно он пытался получше разглядеть острие меча.

– Клянусь вам, – подобострастно забубнил он. – Клянусь, я ничего не знаю.

Я чуть сократила расстояние между лезвием и его глазом.

– Некий человек! – завизжал Раддок. – Мы встретились в парижской кофейне.

– Название кофейни?

– Кофейня «Прокопий».

– Как звали того человека?

– Он мне не сказал.

Я полоснула Раддока по правой щеке. Он закричал. Внутри у меня все сжалось, но внешне мое лицо оставалось спокойным и даже жестоким. Лицо той, кто вознамерился получить нужные ей сведения. Одновременно я сражалась с внутренним унынием, чувствуя, что десятилетние поиски окончатся ничем.

– Клянусь вам, клянусь, – бормотал Раддок. – Тот человек был мне совершенно незнаком. Он о себе ничего не рассказывал, а я не спрашивал. Он дал мне половину денег и сказал, что остальное я получу, когда заказ будет выполнен. Но я, естественно, больше в той кофейне не появлялся.

Меня захлестнуло отчаяние. Я поняла, что Раддок говорит правду. Почти четырнадцать лет назад один незнакомец нанял другого для убийства меня и мамы. И на этом история кончалась.

У меня оставался последний козырь. Я встала, но меч от лица Раддока не отвела.

– В таком случае мне лишь остается отомстить вам за тот вечер в семьдесят пятом году.

Раддок выпучил глаза:

– Боже милостивый, значит вы действительно хотите меня убить!