Рад, почти счастлив... - Ольга Покровская

Когда Иван лёг и веки слиплись, море зашло к нему. Оно обступило постель и натекло в сознание. Иван чувствовал, это был добрый дружественный визит, но ему не хотелось волшебства. Он открыл глаза и повернулся на другой бок – больше море не заходило. И всё-таки, чувство ласкового приёма, осталось. Как будто этот край всем своим ветром, водой и камнем жаждал его симпатии.

Утром, не позднее семи, Иван проснулся, тихонько вышел во тьму и направился вниз по апельсиновым террасам с ответным визитом к морю. Как по лестнице для исполинов, он спускался по ним, иногда задевая кроссовками рыжие мячики, но так и не добрался до берега, потому что в кроне какого-то дерева запела птичка. Иван остановился и прислушался к её голосу. Ему вспомнилось февральское солнышко, воробьи, но он не заскучал. Напротив, захотелось схватить лопату и взрыхлить эту землю – как дома расчистил бы снег. Собрать всё зеленое и оранжевое, что упало и что пока на ветвях, – и корзинами мерить счастье! Если выйдет много корзин – значит счастлив несомненно. Если мало – счастлив чуть-чуть.

«Вот так вы и завоевываете для себя землепашцев! – подумал Иван, проникаясь симпатией к оранжевым деревцам. – А если сесть в лодку и проплыть вдоль скал – то и совсем будет не уехать?»

Он постоял ещё, наблюдая, как понемногу светлеет небо, и прикинул: «Если тут семь, значит у нас десять». Пора было звонить своим.

С обычной тревогой он вызвал домашний номер и уже через пару минут был в курсе, что самочувствие у бабушки с дедушкой сносное, без катастроф. Зато в Москве ночью грянул трескучий мороз! Батареи отопления шпарят, как сумасшедшие, придётся класть на них мокрые полотенца – чтоб не посохли цветы.

«Что за земля! Мороз, батареи – и тут же вам апельсины, море зелёно-розовое…» – думал Иван, простившись с бабушкой и убрав телефон.

Он сошел ещё на несколько великанских ступеней вниз, выбрался на огибавшую террасы крутую тропу и по ней зашагал в городок.

Ему хотелось посмотреть, как очнутся от сна тишайшие улицы. Так приятно, наверно, было бабушке видеть потягивающегося спросонок внучка – давным-давно.

Он двигался по улочке, дающей на просвет золотой слиток моря, и предвкушал открытия. Низенькие дома, «мадонны» над каждой дверью, часовенки, нежные статуи из серого камня, кроны цитрусовых за заборами – всё нравилось ему. В одном из окон, стремительно переместившись в сказку, Иван увидел девушку, склонившуюся с лейкой над цветочным ящиком. Чёрные локоны затеняли опущенное лицо, но лоб и носик были чудесные. Прочь сомнения! Подняться и посвататься! В этих чистых местах нельзя заводить роман. Нужно сразу явиться к родителям и просить руки. И знать, что любишь навеки. Прекрасный обычай!

Тут простая мысль пришла ему в голову. Он подумал: «А ведь место может стать судьбой человека! Поменяешь место – поменяешь и судьбу. Поживёшь здесь – и тобой завладеет любовное настроение, потому только, что оно цветёт здесь наравне с цитрусовыми. Как невозможно не полюбить сад и море – так невозможно не полюбить».

Побродив с полчаса, Иван вернулся к дому Андрея, прошёл мимо крыльца с каменным умывальником и вышел в сад. Круг прогулки замкнулся. «Здесь лёгкий воздух, – мысленно подытожил он. – Идеально для человека, не обременённого чувством долга».

Рассвело. От моря ему навстречу, белея на зелёном и синем, шёл Андрей.

– Я уж думал, ты мне вчера приснился! – крикнул он Ивану, ускорив шаг. – Встаю – тебя нет!

Иван подождал, пока его друг приблизится.

– Я гулял, – сказал он. – Собрал все плоды.

– Что ты имеешь в виду? – заулыбался Андрей. – Какую-нибудь красотищу? Да, этого тут полно! – и вдруг сказал переменившимся голосом. – Послушай-ка, мне надо с тобой поговорить!

– Давай поговорим, – кивнул Иван.

Рядышком они побрели между деревьями.

– Вот и представь… Жил, как человек – бац! – отыскал себе на голову счастье! – начал было Андрей и умолк. – Не знаю даже, как это всё рассказывать… – он оборвал с деревца жёсткий апельсиновый лист, смял и понюхал. – Ну да ладно! Это, кстати, ты мне накаркал, помнишь, в Париже, тостом своим. Так вот, история такая. Юная девочка, продавщица в местной кондитерской. У неё жених – прекрасный добрый парень. Стекольный мастер, художник… Я и не собираюсь конкурировать. Но понимаешь, у меня такое чувство: если не буду жить по соседству – умру. И я решил, что отдам свою жизнь этому месту, где она родилась – природе, людям. А что ещё я могу отдать? И кому – раз ей меня не надо? А мне хочется отдать себя – потому что я себе в тягость. Вот я и решил. Буду здесь работать на земле. Со временем куплю виноградник. Подружусь с соседями. Буду смотреть, какие у неё вырастут дети…

– Блестящее предназначение! – сказал Иван и замолчал, стараясь удержаться от чтения морали, но всё же не вытерпел. – А родители? Сестра? Люди, которым ты действительно нужен? Ясное дело – они ведь не юные продавщицы!..

Андрей улыбнулся виновато и как-то пусто.

– Ты хоть знаешь, что она за человек? – спросил Иван сурово.

– Ты опять путаешь меня с собой, – покачал головой Андрей. – Это тебе надо знать.

– Нельзя любить то, чего не знаешь, – нахмуренно продолжал Иван. – В такой любви заложен обман. Только когда понял человека, как себя, можно надеяться, что любишь его, а не свою фантазию… Представляешь, сколько времени и души надо положить, чтобы понять человека? А ты – приехал и здрасьте! Жизнь отдаёшь!

– Не согласен! – возразил Андрей. – Ни с чем не согласен! Любишь как судьбу – готовый на всё. Что бы там не оказалось внутри!

– Это самообман, – упрямо повторил Иван.

– Ты просто не понимаешь, о чём идёт речь, – без обиды сказал Андрей. – Ты не виноват – просто с тобой ничего подобного не случалось.

Иван молчал. Костины упрёки из уст Андрея были ему тяжелы.

– Да понимаю я… – отозвался он нехотя. – Есть хоть у тебя шансы?

– Какие шансы! Откуда! – засмеялся Андрей. – Мне, как всегда, везёт. Люди патриархальны до безобразия. Порвать помолвку ради иностранца, иноверца? Ей это надо? Да она и не взглянет! А если бы взглянула – всю жизнь бы себя ела за предательство! Ну и что я тут могу? Вот ты бы смог – прийти, всё человеку порушить? Если бы хоть она меня любила – другое дело. А так – просто поставить цель, заморочить голову? Нет уж ребята, я так не хочу. Не буду.

– А как же ты будешь? – спросил с любопытством Иван.

– Я уже сказал, как. Буду здесь жить, работать, довольствоваться тем, что есть, а лишнего, чужого – зачем мне?

– Ненормальные вы все… – пробормотал Иван и, оставив Андрея, побрёл вверх по террасам, прочь от моря. Рассвет бил ему в спину. Надувался зелёно-оранжевый парус рощи. Всё было в масть романтической истории Андрея.

На каменном крыльце, в лучах «Мадонны», вынеся стулья и раскладной столик, они сели завтракать.

– Мне здесь неловко курить, – сказал Андрей, туша свою сигарету. – Такая чистота!..