Там, за зорями - Оксана Хващевская

Их в Горновке было немало, этих промежутков, где когда-то стояли дома, а теперь участки были запаханы, засеяны и ничем не напоминали былые подворья. Они остались лишь в воспоминаниях старожилов деревни, Злата этих дворов уже не видела. Вокруг деревенских огородов простирались совхозные угодья, засеянные озимыми, и это было только на руку Злате. Если замысел ее провалится, она сможет убежать…

А пока, приподняв обеими руками подол длинной юбки, девушка, стараясь ступать бесшумно, обходила высокий забор, а потом, поглядывая по сторонам и себе под ноги, петляла меж аккуратных небольших грядок. К забору, что разделял двор и огород, она подкрадывалась почти на цыпочках. Пригнувшись, посмотрела в щель, между досок, пытаясь разглядеть двор. Благо, луна была полной и было светло… Собачьей будки не было видно, и, предположив, что ее и вовсе нет, Злата выпрямилась и открыла калитку.

На веранде горел свет, падая желтым пятном на траву. Злата на цыпочках подкралась к окну и заглянула. И почти сразу, едва не вскрикнув от неожиданности, отпрянула и прижалась спиной к стене. Большое окно на веранде было занавешено лишь ажурной занавеской, поэтому девушке хватило мимолетного взгляда, чтобы увидеть все помещение. И Дороша тоже, который сидел за столом и читал книгу.

Веранда в этом домике была малюсенькой, и, кроме настольной плиты в углу, здесь стоял круглый стол, застланный льняной скатертью, который занимал почти все пространство. Над ним висела лампа в абажуре, а у окна была втиснута пара стульев. Дорош смотрелся в этой комнатке, как великан в стране лилипутов, и все же эта открывшаяся ей картина не могла не трогать Она никогда раньше не видела Виталю в такой обычной, домашней обстановке. В старых потертых джинсах, в красной футболке и босиком.

Чайник засвистел, а девушка, сделав глубокий вдох и выдох, осторожно отлепилась от стены и снова заглянула в окно. Он налил себе в чашку чай, помешал ложечкой сахар и, неторопливо вернувшись к столу, опустился на стул. На столе лежала раскрытая книга. Мужчина склонился над ней, но через минуту отодвинул в сторону и взглянул на часы, что были у него на руке. Усмехнувшись отчего-то, он покачал головой и пододвинул к себе чашку чаю.

Широко распахнутыми, влажными от слез глазами девушка, не мигая, как зачарованная, смотрела на него в окно и не могла отвести взгляд. Он был так близко, всего в паре метров от нее, и казалось, если только перестать дышать, запросто можно услышать его дыхание. Злата совершенно забыла, зачем сюда пришла и что, собственно, ей сейчас делать. Кажется, она готова была вот так стоять у его окна до бесконечности и смотреть, смотреть, смотреть…

Мужчина, хлебнув горячего чая, как будто почувствовал на себе пристальный взгляд, резко поднял голову и взглянул в окно. Полянская резко отшатнулась и услышала сквозь тонкую стенку веранды, как отодвигается стул. Затравленно оглядываясь вокруг и плохо соображая, она подхватила юбку и бросилась бежать к калитке на огород. Девушка бежала, не разбирая дороги и не оглядываясь, туда, где в лунном сиянии ночи простирались бескрайние просторы полей, где тихо шептались наливающиеся колосья ржи и свистел кулик… Она бросилась в них, как в море, такое ласковое, такое прохладное. Сердце билось где-то в горле, сбившееся дыхание с шумом вырывалось из груди. Злата не решалась обернуться.

Мужчина налетел на нее внезапно и бесшумно, как индеец. Просто, прямо, вот так, на бегу, он схватил ее за талию обеими руками и прижал к себе.

— Далеко ли вы собрались бежать, девушка? — голосом, пронизанным весельем и неприкрытой нежностью, спросил он.

И от этого голоса, от сильных рук, обнимающих ее, от глухих ударов его сердца, от тяжелого дыхания, касающегося ее щеки, слезы, которые весь день она пыталась сдержать, покатились по щекам. Дорош крепко держал ее, опаляя горячим дыханием ее ушко и щеку, а Злата беззвучно ревела, впервые чувствуя себя такой слабой, такой ранимой, такой беззащитной!

— Ты не собирался сегодня приходить? — дрожащим, голоском спросила она, напрасно стараясь взять себя в руки.

— После того, как ты сегодня утром сбежала? Знаешь, золотая моя, моя уверенность в собственной неотразимости несколько пошатнулась! Я для тебя в огонь полез, а ты все равно сбежала! Я боялся приходить! — с напускной серьезностью заявил он, а руки его при этом поднялись чуть выше, как бы невзначай касаясь ее полной груди.

Девушка невесело засмеялась.

— Врешь ты все! Ты просто разозлился! Ты решил мне отомстить. Хотел проверить, насколько меня хватит. Ты хотел, чтобы я прибежала к тебе, как послушная собачонка, ну я и прибежала…Ты доволен? — Злата чуть повернула голову и подняла к нему лицо.

— Да. Потому что если бы в течение ближайших пяти минут ты не появилась, я бы не выдержал и пошел тебя искать, — тихо и очень серьезно сказал он.

Он повернул ее к себе и зарылся обеими руками в ее распушенные волосы, обхватив голову ладонями.

— Видишь, я глупая и слабая! Реву, как идиотка! — шмыгнув носом, пролепетала девушка, делая попытку стереть с лица слезы.

— А чего ревешь? — с улыбкой спросил мужчина, нежно коснувшись губами ее мокрой щеки.

— Не знаю. Нет знаю! Сегодня утром в саду мне казалось, я должна так поступить. Так нужно было. Так поступила бы всякая уважающая себя девушка. Гордая, самоуверенная. Я не хотела уходить, но ты ведь сказал, что тебя не привлекают послушные и безмозглые дурочки, вот я и хотела быть непослушной. Я ждала тебя весь день, а ты не приходил…

— Господи, Злата: Что ты говоришь? — он покачал головой и прижал ее к себе. — Какие глупости приходят тебе в голову?! Ты привлекаешь меня такой, какая ты есть! Чтобы ты ни делала б этом вся ты, и ничего тут не изменишь!

— Правда? — Полянская подняла к нему глаза, огромные и влажные, в которых отражалась эта июньская ночь и лунный свет.

Ее красивые полные губы чуть приоткрылись. Из груди вырвался вздох, похожий на приглушенный стон, и Дорошу вдруг показалось, что чувство реальности оставляет его. Он наклонился и прижался губами к ее губам. Руки его скользнули ниже лаская ее нежную шейку и ушки, потом прошлись по спине, обвили талию и прижали к себе.

Они целовались нежно и неторопливо, хотя всего каких-то полчаса назад обоими владело нестерпимое лихорадочное желание, которое требовало немедленного удовлетворения. Им некуда было торопиться, впереди была вся ночь. Они не собирались спешить. Они хотели насладиться каждым мгновением.

Злата подняла руку и нежно провела тыльной стороной ладони по щеке Дороша, а