Советская литература: мифы и соблазны - Дмитрий Быков

Роман Аксенова «Остров Крым», опубликованный в январе – мае 1990 года журналом «Юность», в критической перцепции встретил очень негативный прием, а в читательской – довольно сложный. Пуританская советская публика, уже достаточно развращенная диссидентской прозой, более-менее спокойно относилась к описаниям алкоголя и готова была простить Веничке Ерофееву апологию спиртного, но на такой сексуальный градус, который достигается у Аксенова, замахнуться мог только очень отважный писатель. Всем казалось, что «Остров Крым» – это книга, скроенная по западным лекалам, книга, в которой слишком много сексуального напряжении. Больше того, в «Острове» видели определенные следы предыдущего аксеновского боевика, а именно романа Гривадия Горпожакса «Джин Грин – неприкасаемый: карьера агента ЦРУ № 014» (1972). Я думаю, что только влияние советского разведчика Овидия Горчакова, одного из соавторов (Гривадий Горпожакс – это Григорий Поженян, Василий Аксенов и Овидий Горчаков), спасло эту книгу. И самая разносная рецензия на «Джина Грина» с названием «Под треск разрываемых рубашек», напечатанная в «Литературной газете», исходила от бывшего друга Аксенова, Евгения Евтушенко.

В «Острове Крым» увидели «Джин Грин – 2», увидели желание Аксенова доказать всем, что он и один может написать боевик. Поэтому эта книга проходила очень долгое время не как серьезнейшая (настаиваю на этом – серьезнейшая, потому что это исследование «русской идеи»), не как гениальный прогноз, который тогда всем казался абсолютно абсурдным, и даже не как серьезное геополитическое высказывание, что тоже очень важно. Эта книга рассматривалась как попытка писателя, вечно упрекаемого за недостаток композиционной динамики, написать, наконец, правильный боевик. Вспоминаю, как одна очень недальновидная и понтистая критикесса в середине 1990-х написала, что «Остров Крым» читать скучно, потому что психологически роман не переходит другое измерение, нет в нем прорыва, а динамика… Куда там Аксенову до западных образцов!

Думаю, эта женщина сильно пересмотрела бы свои взгляды сегодня, а может быть, уже и пересмотрела, прочитав такой, например, фрагмент:

Идея Союза Общей Судьбы, которую выдвинул Андрей Арсеньевич Лучников, названный так в честь Андрея Арсеньевича Тарковского, и за которую готов был погибнуть, – эта идея сегодня воплотилась в жизнь. И мы остановимся лишь на трех главных смысловых подтекстах романа, которые и сделали эту книгу такой невероятно актуальной.

Аксенов – один из самых геополитических писателей мира в хорошем смысле. Потому что он прекрасно чувствует настроение местности, чувствует волны энергетические, которые над этой местностью проплывают. И пожалуй, эпиграфом к роману можно было бы поставить гениальные слова из гениального же аксеновского рассказа, самого известного рассказа, из «Победы»:

В некотором смысле Крым и есть такой бугорок любви, чистый бугорок счастья, который все хотят захватить. Крым создан для того, чтобы вокруг него ломались копья. И именно трагедию этого «острова счастья» показывает Аксенов в своем романе.

Остров Крым – это пространство счастья, к которому тянутся все лапы. Он находится в центре мира, потому что у него идеальные условия для развития. Он не воюет, он соблюдает абсолютный нейтралитет даже во время Второй мировой войны. Остров Крым – это лучшая часть европейской России, которая туда переехала, отступая от большевиков. Это спасенный русский мир, русская Европа, которая развивается в широком и тесном контакте с остальным миром, которая идеально сочетает в себе татарское, турецкое, русское, итальянское, греческое, американское, потому что идея Острова Крым – это во многом идея плавильного котла. Это философия яки – новой крымской нации, которую разделяют молодые герои «Острова» Антон Лучников и Мустафа. Остров Крым для Аксенова – это двигатель мировой истории прежде всего потому, что на нем созданы идеальные условия для развития человека. Главная же цель населения России, как подчеркивают герои в своих монологах (каждый говорит своим голосом, но мысли у всех сходные), и главное занятие – национал-мазохизм. Этот мазохизм абсолютно противоположен веселой, счастливой, стремительно развивающейся жизни Острова. Обратите внимание: у Аксенова на Острове Крым в 1979 году пять миллионов населения, сейчас – два. Так потому Остров и плодится, потому в него и съезжаются туристы со всего мира, что он наконец выполняет главную мечту России – быть Меккой художников, Меккой людей, которые презирают слишком жесткие, слишком ригидные законы. Людей, которые не хотят дурного, которые развиваются свободно и радостно, как проза Аксенова. Ведь Аксенов всегда писал о счастливых людях, о людях, которым не надо унижать других для того, чтобы чувствовать себя счастливыми. Россия противопоставлена Острову, потому что это мерзлое, печальное, дискомфортное пространство, описанное в той же «Победе» как «желтый снег… всё тело чешется».

В «Острове» есть гениальный фрагмент, когда Лучников включает магнитофон и слышит страшный голос кликуши, случайно записанный им у Успенского собора во Владимире. Эта распухшая баба с сорокалетним сыном-дурачком, «божьим человеком», с которыми Лучников потом ехал в автобусе, – до некоторой степени формула русской святости, как ее понимает Лучников. И весьма символично, что именно под воспоминания об этой сцене Лучников впервые сходится в любовном акте со своей будущей женой Кристиной, он безумно возбуждается от этого.