Гувернантка для монстра - Лилия Орланд

Мысленно я пообещала, что у Лючины этот новый год будет первым в череде ярких воспоминаний. Не знаю, соглашусь ли на предложение её отца, но его взгляды на воспитание детей я точно переменю.

Усатый официант вернулся и положил перед нами две увесистые книжицы в переплёте из тиснёной кожи. На обложке золотистыми витиеватыми буквами было выведено «Мечта Греноя».

– Посмотрим, о чём тут мечтают, – пробормотала я, открывая книжку и углубляясь в перечень блюд.

Малявка последовала моему примеру, не забывая делать это изящно. Меню было написано крупными печатными буквами. Рядом с каждым названием находилось условное изображение блюда, сделанное несколькими штрихами. Тем не менее, утка была вполне отличима от рыбы.

Так что малявка должна справиться.

Я намеренно не стала предлагать Лючине помощь. А она и не просила, самостоятельно разбирая названия. Складывая буквы в слова, она лишь слегка шевелила губами. Я краем глаза следила за процессом и очень гордилась своей ученицей.

– Предлагаю остановиться на втором блюде и салате, – через несколько минут всё же внесла я предложение, когда уже дважды была вынуждена останавливать жестом усатого, собиравшегося спросить о готовности нашего выбора.

В первый раз он поставил на стол прозрачный кувшин с водой, в которой плавали дольки кислого лимона и освежающие листики мяты. Во второй раз он словно бы невзначай прошёлся мимо нашего столика.

В третий раз он явно намерен проигнорировать моё предупреждение и предложить свою помощь. Но малявка попросила и сама.

– Анна, – произнесла она растерянно, – я не знаю, что выбрать.

– Может быть, рыбу? – улыбнулась ей. Дома я заметила, что мсье Милфорд предпочитает готовить мясные блюда. Ничего рыбного за эти недели у нас на столе не было.

– Ну, давай, – с сомнением протянула она.

– Тогда, может, попробуем вот эту, запечённую под сырной корочкой? – я показала девочке картинку, – а ещё салат из свежих овощей с зеленью. Получится лёгкий и вкусный ужин.

Лючина согласно кивнула, но улыбка получилась слегка вымученной. Ей явно не терпелось попробовать что-то ещё.

– Может, ты хочешь десерт? – невзначай поинтересовалась я.

– А можно?! – малявка просияла. А мне в очередной раз захотелось настучать мсье Милфорду сковородкой. Ведь у него есть деньги, почему же он держит девочку в таких жёстких условиях? Ведь эта прелестная малышка создана для того, чтобы её баловать.

– Конечно, можно, – я протянула руку и накрыла её маленькую ладошку.

– Хочу мороженое с кусочками сладких фруктов, шоколадной стружкой и взбитыми сливками, – прочитала она почти без запинки подошедшему на мой кивок усатому.

– Что-нибудь ещё? – он записал наш заказ в блокнот и посмотрел на меня.

– Ещё, пожалуйста, чайничек горячего травяного отвара, – улыбнулась я, глядя, как малявка сияет глазами и старается не ёрзать от нетерпения.

Еда здесь была вкусной. Не зря мсье Милфорд заказывал её именно в этом ресторане. А может, «Мечта Греноя» была единственным рестораном в городе?

Лючина старалась есть аккуратно, помня об осанке и столовых приборах. За весь ужин я не сделала ей ни одного замечания, с гордостью глядя, как изящно она держит десертную ложечку, зачерпывая ею краешек из облака из взбитых сливок.

Но насладиться мороженым нам не дали.

– Лючина Дербеней, какими судьбами?

От столика у окна, где сидела компания из четырёх мужчин, к нам поспешил один тип – высокий, мощный, с неприятным самодовольным выражением на лице и кривой ухмылкой.

При взгляде на этого наглеца Лючи побледнела, явно его узнав, а я напряглась. Что происходит?

– Твой папашка по-прежнему держит тебя взаперти? – игнорируя мои предупреждающие взгляды, мужчина подошёл к нам и вальяжно расселся на свободном стуле. – А Сатиса скучает. Она сказала, что хочет тебя увидеть.

Малявка вжала голову в плечи. Десертная ложечка, жалобно звенькнув, упала на блюдце, разбрызгивая мороженое по скатерти. Но, кажется, этого никто не заметил.

– Мсье, мы вас не звали. Будьте любезны покинуть наш столик, – произнесла я ледяным тоном.

Но наглец только хмыкнул и, проигнорировав меня, снова обратился к Лючине.

– Твой папашка всё-таки решился нанять тебе няньку? Уже не боится, что ты наделаешь глупостей? – он противно засмеялся.

А я поняла, что сам он не уйдёт. Схватила предусмотрительно оставленный на столике колокольчик и затрясла им что было силы.

На пронзительный звук начали оборачиваться недовольные шумом посетители. К нам поспешил официант. А неприятный незнакомец, ещё раз гадко ухмыльнувшись, наконец поднялся и вальяжной походкой двинулся к своим друзьям.

– Желаете что-то ещё? – усатый тоже посмотрел вслед незнакомцу, но тот уже сидел на своём месте и что-то рассказывал. Вся компания за столом громко захохотала.

– Принесите счёт, пожалуйста, – произнесла я, чувствуя, как дрожат пальцы.

Ресторан мы покинули, так и не доев десерт. Забрались в Зверя и двинулись в сторону дома. Газовые фонари едва освещали дорогу. И мне приходилось сдерживаться, чтобы не рвануть вперёд со всей скоростью.

Всё праздничное настроение улетучилось.

Я не понимала, что произошло. Кто этот неприятный человек? Но Лючина явно его знала. И на неё эта встреча произвела очень сильное впечатление. Иначе малявка бы сейчас не всхлипывала тихонько, отвернувшись к окну.

Я решила не давить на свою воспитанницу, кинувшись с расспросами, а дать немного времени, чтобы прийти в себя.

Войдя в дом, Лючина сразу же рванула к себе, яростно застучав пятками по лестнице. А я только посмотрела ей вслед. Не торопясь, прошла в кухню, скинула пальто и шапку на спинку стула. Пожалуй, сейчас позволю себе немного беспорядка. Заложила в печь приготовленные дрова и подожгла бересту.

Привычный треск поленьев настраивал на мирный лад. Я заварила чай, поставила на поднос чайник, две чашки и пошла наверх.

Нам с воспитанницей нужно было поговорить.

На мой тихий стук Лючина не откликнулась, и я толкнула дверь. Малявка лежала на постели, уткнувшись лицом в подушку. Она даже не сняла верхнюю одежду и сапожки. Приглушённые рыдания наполняли спальню.

Я поставила поднос на стол и осторожно присела на край постели. Матрас прогнулся под моим весом, и девочка вздрогнула. Её рыдания затихли на пару секунд, а потом она разревелась с новой силой.

– Лючи… – я погладила воспитанницу по голове, и она быстро перевернулась, уткнувшись лицом мне в колени.

Малявка плакала долго, горько и надрывно. А я молча сидела и гладила её волосы, ожидая, когда истерика прекратится. Наконец малявка затихла. Только долгие всхлипы заставляли её маленькое тельце вздрагивать.