Объект власти - Чингиз Абдуллаев

— Подождите, — попросил Дронго.

Богемский обернулся.

— Мы должны найти «крота» среди членов вашей комиссии, —решительно произнес Дронго. — Может, еще кто-то остался в живых?

— Нет. Все погибли. Все, кто был причастен к этомурасследованию. Все, кроме нас.

— Я буду искать убийцу, — твердо пообещал Дронго, — и мыдолжны помнить о Гейтлере. Он все еще на свободе.

Богемский, не сказав больше ни слова, повернулся и вышел изпалаты. Дронго осторожно опустил голову на подушку. Слава богу, ему разрешилиостаться.

На следующий день его выписали. А еще через несколько днейон сам приехал на работу в комиссию, стараясь не замечать удивленных ивосторженных взглядов ее членов. С этого момента он уже каждое утро приезжалсюда, стараясь помочь десяткам специалистов вычислить генерала Гейтлера, атакже найти неизвестных организаторов убийства Истрина и взрыва в Москве.

Он подошел к окну и посмотрел на открывающуюся за стекломпанораму. Здесь было тихо и спокойно. Гейтлер повернулся к столу. Ему нравилосьпить по утрам парное молоко, словно окунаясь в детство. Правда, тогда молокобыло большим дефицитом, но когда его приносили домой, он осторожно дотрагивалсяязыком до приятно пахнущей жидкости, пробуя ее на вкус, а затем пилнеторопливо, считая глотки, чтобы растянуть удовольствие.

Гейтлер сел за стол и задумался. До назначенного им самимвремени осталось тридцать восемь дней. После этого он наконец сможет покинутьэту страну и навсегда уехать не только из России, но и вообще из Европы.Тридцать восемь дней — не такой уж большой срок. Он не боялся, что его могутнайти. Он еще раз сменил место жительства, и об этом доме, где теперьнаходился, не знал никто, даже Рита, которой Гейтлер безусловно доверял. Но онслишком хорошо представлял себе возможности допросов с применением психотропныхсредств, когда из человека выжимают все вопреки его желанию.

План разработан и всесторонне продуман. Все готово, иникакие случайные факторы не могут помешать претворить его в жизнь. Последнеевремя Гейтлер часто смотрел телевизионные программы, и многие из них емунравились. Кроме этого он ежедневно покупал газеты, внимательно их читал.Конечно, об аресте Дзевоньского и его группы в них не было ни слова. А этоозначало, что полная секретность будет сохраняться до тех пор, пока спецслужбыне найдут его самого. Гейтлер очень хорошо это знал.

Но даже опытный генерал Гельмут Гейтлер не мог себепредставить, как скрупулезно и тщательно в это время проверялась вся егопрежняя жизнь, как ее исследовали буквально по дням. Не мог он себе представитьи какое количество людей в различных частях света задействовано в этой проверке— Америке, Перу, Германии и даже в Португалии, где Гейтлер одно время работал.Он понимал, что Дзевоньский его сдал, но не догадывался о масштабахпоследовавших поисков. В Перу «Герцог», почувствовавший слежку, сумелоторваться от наблюдения и не вернулся к себе домой. Некоторые полагали, что онсбежал, другие возмущались, негодовали, не верили. Но «Герцога» так и не нашли,хотя всю его жизнь подвергли такой же тщательной проверке. В Лиму прибыличетверо сотрудников ФСБ, чтобы еще раз проверить возможные связи «Герцога» сгенералом Гельмутом Гейтлером. Поиски продолжались по всему миру.

Гейтлер знал, что архивы «Штази» были вывезены в Москву, носписок своих собственных агентов он лично уничтожил, а поэтому не боялся, чтосмогут вычислить Риту. Он теперь вообще ничего не боялся. Оставалось лишьдождаться решающего дня…

В последние дни у Дронго появилось ощущение, будто онзаведен, как будильник, который должен сработать в определенный момент. Номинутная стрелка упрямо не желала приближаться к этому моменту, все времяоттягивая время. Он продолжал работать, ежедневно появляясь в комиссии, пытаясьвычислить и понять, кто организовал взрыв и где следует искать Гейтлера. Всеокружающие видели его напряженное состояние. После смерти Машкова Дронго словнопревратился в робота, нацеленного на решение только одной задачи — поисквиновных. Теперь все работали в другом здании, но продолжали поиски истины.

Даже Богемский, по-прежнему не питающий к Дронго симпатии,невольно проникся к нему уважением, наблюдая, с каким энтузиазмом идобросовестностью тот проверяет все документы бывшего «Штази», хранящиеся вМоскве. Дронго буквально донимал переводчиков, требуя донести до него каждуюфразу, каждое слово, стараясь не только понять смысл документов, но и найти вних имя кандидата на роль помощника Гельмута Гейтлера.

Роль следователя часто сводят к героическому противостояниюмежду ним и преступником. В кинофильмах доблестные стражи порядка обычнопреследуют и задерживают преступников, проявляя чудеса отваги. Конечно,случается и такое, но на самом деле хороший следователь — это прежде всегодотошный чиновник, который скрупулезно изучает каждую мелочь, обращает вниманиена каждую улику, проверяет каждый факт. Он внимательный наблюдатель ибесстрастный исследователь, а вовсе не супермен, стреляющий с бедра. Самыеизвестные сыщики — Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ, Эркюль Пуаро и Ниро Вульфумели анализировать именно детали произошедшего преступления.

Попутно шел поиск организатора взрыва в зданиимежведомственной комиссии. Над этим работала особая группа ФСБ, которая должнабыла конкретно ответить на два вопроса: кто мог организовать взрыв в здании икто мог убить Истрина. Двенадцатого апреля, не выдержав напряжения и допросов,сбежал один из сотрудников ФСБ, который отвечал за безопасность Андрея Истрина,задержанного в Брюсселе. Его поиск был объявлен первоочередной задачей ФСБ, ночетырнадцатого апреля утром труп сбежавшего с двумя пулевыми ранениями былнайден в сорока километрах от Берлина.

Богемский приехал на работу в состоянии, близком кбешенству. Ему намекнули, что он может сдать свои дела, как не справившийся сосвоей работой в качестве руководителя межведомственной комиссии. Сбежавшийсотрудник ФСБ, который наверняка был причастен к убийству Истрина, мог статьроковым пятном в карьере генерала. И последним. Именно поэтому, приехав вчетыре часа дня, он приказал вызвать к нему Дронго. Когда тот вошел в кабинет,Богемский недовольно кивнул в знак приветствия и спросил:

— Уже слышали, что произошло?

— Да. Его труп нашли в сорока километрах от Берлина.Кажется, в районе Биркенвердера?

— Немного севернее, — уточнил Богемский. — Что вы об этомдумаете?

— Этого следовало ожидать. Кто-то «уколол» Истрина передтем, как его посадили в самолет. Теперь нашелся этот конкретный исполнитель.Жаль, что слишком поздно.

— Вы так говорите, словно радуетесь.

— Я не радуюсь. Нужно было вычислить его раньше. Но мы несмогли…