Объект власти - Чингиз Абдуллаев

— Хеккет жив, — возразил его собеседник, — а Дзевоньскийвыжат, как лимон. Но он не знает, где искать Гейтлера, и это облегчает нашузадачу. Сейчас все заняты поисками Гейтлера.

— А почему вы думаете, что они не ищут вас?

— Я официально погиб. Меня не существует.

— И вы можете нам гарантировать, что сделаете все, что несумел осуществить Дзевоньский?

— Конечно. Иначе я не стал бы с вами встречаться.

— Но мы потратили столько денег на Истрина, Дзевоньского ивсю эту компанию…

— Вы потратили деньги на дезинформацию противника. Так чтосчитайте, что эти средства пошли на ту же операцию.

— Не в деньгах дело. Мы не понимаем, как вам удалось тамвыжить?

— Это не ваше дело…

— Но Гейтлера еще не нашли…

— А это не мое дело…

Подошедший замолчал, очевидно, стараясь собраться с мыслями.Затем осторожно спросил:

— Это вы приказали убрать Истрина?

— Он мог меня выдать во время допроса. Когда на него вышли,я понял, что мне нужно уходить. И ушел, эффектно хлопнув дверью. Теперь моямогила будет среди ветеранов спецслужб. Меня это радует. Останусь в памяти какгерой, а не предатель.

— Мы готовы перевести все деньги, — сразу сообщил второймужчина, — хотя некоторые по-прежнему считают вашу историю абсолютноневероятной.

— Я и сам в нее не очень верю, — криво улыбнулся усатый, —но мой план сработал, а это сейчас самое важное. Пока они догадаются, как этослучилось, все уже будет кончено.

— Когда?

— Думаю, в течение месяца. У нас все готово…

— Я не перестаю вам удивляться.

— Я тоже. Если бы кто-нибудь мне рассказал, что я способенна подобное, я ему не поверил бы. До свидания. Увидимся ровно через месяц,когда мы закончим нашу акцию.

Когда мужчина в перчатках ушел, второй долго сидел бездвижения, должно быть, размышляя, можно ли доверять этому загадочному иневероятному человеку. Он дважды сжимал свой телефон, намереваясь кому-топозвонить, но оба раза вынимал из кармана пустую руку, вспоминая, что звонитьникому нельзя.

Дронго работал так истово, что заражал своейработоспособностью всех остальных. Каждый день мог стать последним. Им выделилиеще несколько переводчиков с немецкого языка, чтобы ускорить процесс обработкиданных. Переводчики знали, какого человека надо искать, но пока помногочисленным документам «Штази», вывезенным в восемьдесят девятом году вСССР, не удавалось выявить агента, с которым мог бы сотрудничать Гейтлер длярешения своего вопроса в Москве, почти два десятилетия спустя послеисчезновения его страны и его разведки.

Дронго сформулировал несколько ключевых моментов, присущих,по его мнению, личности такого агента. Во-первых, во время падения Берлинскойстены ему должно было быть не более сорока — сорока пяти лет, чтобы и черездвадцать лет после этого он оставался способным нормально выполнятьпоставленные перед ним задачи. Во-вторых, он должен был быть абсолютнодоверенным человеком Гейтлера — либо лично им завербованным, либо состоящим сним в дружеских отношениях. И наконец, должен был владеть русским языком илихотя бы его понимать. Как только в биографии какого-нибудь агента находилитакие «моменты», его имя сразу же передавали группе Дронго для исследованиядальнейшей жизни и деятельности этого специалиста. И такие люди возникали. Ноодин оказался слишком стар, ему уже стукнуло восемьдесят, другой давно умер,третий погиб еще в восьмидесятые годы. Ни одного подходящего работника в бывшемуправлении генерала Гейтлера или среди завербованных им агентов, проходивших посекретной картотеке, так и не обнаруживалось.

Почти уже отчаявшись отыскать этого невидимку, Дронго и еголюди одновременно проверяли все старые связи Гейтлера в Москве, пытаясь понять,кого из своих бывших коллег или знакомых он мог бы использовать. На этупроверку уходило особенно много времени. Некоторых людей приходилось искатьнеделями. Одного бывшего сотрудника ПГУ КГБ СССР нашли во Владивостоке, куда онпереехал к дочери. Другой оказался жителем Германии. На его поиски ушло четыредня, но человек страдал болезнью Паркинсона и уже ничего не мог вспомнить.

Даже сотрудники ФСБ были поражены той настойчивостью, скоторой Дронго исследовал все документы, стараясь найти хотя бы малейшееупоминание об агенте, не найденном в прежних списках. Некоторым стало казаться,что у Дронго появилась самая настоящая паранойя, с таким маниакальным упорствоми терпением он продолжал эту титаническую работу.

И наконец утром двадцатого апреля среди изучаемых имисообщений, переданных партийному руководству в Берлине, мелькнуло имя агента«Шарлотта», которая сообщала весьма ценную информацию о работе Министерстваиностранных дел Федеративной Республики Германии. Один из переводчиков обратилвнимание, что среди других сообщений явно отсутствовало несколько документов. Врезультате тщательной проверки стало понятно, что они были намеренно изъяты изархива и пропали без объяснимых причин. С этим им уже приходилось сталкиваться.Некоторые документы о наиболее ценных агентах в архиве отсутствовали. Или саминемцы успели их уничтожить, или их изъяла советская разведка, решившаяиспользовать оставшихся агентов «Штази» в собственных целях.

Взялись проверить всю деятельность «Шарлотты». До самоговечера шли поиски документов, где могла бы быть еще зафиксирована ее работа, нопочти ничего не нашли. Это подстегнуло рвение проверяющих. Стало ясно, что ониотчасти на верном пути. Среди документов семидесятых годов сохранились дваупоминания об агенте «Шарлотта» — молодой девушке, работавшей в налоговойслужбе федеральной земли Бавария.

Никаких упоминаний о ее последующей деятельности — ввосьмидесятые годы — в бумагах не было. И самое поразительное, что о ней невспомнил и Гейтлер, когда сбежал в Москву в конце восемьдесят девятого года.Это уже было подтверждением их версии. Иначе с чего бы это Гейтлер «забыл» остоль ценном специалисте?

Были подняты материалы бывшего МИДа ГДР, в которых такжеобнаружилось упоминание об агенте «Шарлотта», имевшей отношение к отделугермано-советских отношений и, очевидно, владевшей русским языком.

Поздно вечером все собрались в общем зале. Многиепереводчики сидели с покрасневшими глазами, настолько тяжелым и долгим был этотмарафон. Благодаря общим усилиям этих людей вырисовывалась следующая история.

Молодая девушка, завербованная в семьдесят шестом, когда ейбыло не больше двадцати пяти, передавала ценную информацию из Мюнхена. Подокументам получалось, что в восьмидесятые годы она же работала в Министерствеиностранных дел Федеративной Республики Германии и одновременно сотрудничала сразведкой «Штази». При этом контакты с ней осуществлялись под личнымруководством самого Гейтлера. К тому же удалось выяснить, что именно Гейтлербыл инициатором ее вербовки в семьдесят шестом, хотя все данные на этого агентаиз архивов «Штази» оказались изъяты. Теперь уже никто не сомневался, что имудалось найти агента, которого они так долго искали. Оставалось лишь выяснитьимя этой женщины.