Кабинет доктора Ленга - Линкольн Чайлд

Неслыханное дело: состоятельная особа покинула экипаж посреди улицы, да еще вмешалась в спор между слугами. Но вот же она, и на ней – вечернее атласное платье в синюю полоску с подчеркнутой талией, отделанное белой кисеей и золотистым шелком. Пока миссис Кэбот-Флинт смотрела на женщину, та сняла шляпку из такого же синего атласа, под которой оказались коротко стриженные волосы, темные и блестящие. Сама шляпка, как невольно отметила миссис Кэбот-Флинт, была вышита жемчугом и украшена гагатово-черным плюмажем – исключительно дорогая вещь, по последней парижской моде.

Тем временем молодая женщина уняла ссору и – Боже милосердный! – подошла к окну экипажа самой миссис Кэбот-Флинт.

«Пусть это состоятельная особа, но мне она незнакома, а значит, и всему нью-йоркскому обществу тоже», – рассудила миссис Кэбот-Флинт. Однако, решив сохранять отстраненную froideur[73], она все же не могла полностью игнорировать незнакомку и открыла окно до конца.

Женщина, снова надевшая шляпку, остановилась возле экипажа и сделала изящный реверанс.

– Мне очень жаль, что ошибка моего кучера причинила вам неудобство и, может быть, даже обидела вас, – сказала она с благородным европейским акцентом. – Надеюсь, вы примете мои извинения.

Миссис Кэбот-Флинт посмотрела в холодные фиалковые глаза женщины и с важным видом кивнула.

Она ожидала, что молодая леди скажет что-нибудь еще, но незнакомка, к ее удивлению, отвернулась, направилась к своему экипажу, села в него без посторонней помощи и закрыла дверцу. Через мгновение кучер дернул вожжи, экипаж тронулся с места и проехал мимо. Миссис Кэбот-Флинт отметила, что это четырехместная карета тончайшей работы, инкрустированная желтыми топазами по темному дереву, и что ее везет пара великолепных першеронов с белой звездочкой на лбу.

На дверце красовался фамильный герб.

Через мгновение она скрылась из вида. Очнувшись, миссис Кэбот-Флинт постучала тростью по люку, чтобы Уильямс прекратил наконец бездельничать. Экипаж двинулся дальше, и мысли его хозяйки тоже пришли в движение. Она слышала, что некая молодая особа из Европы, обладающая несметным богатством и высоким титулом – баронесса или даже графиня, – приобрела пустующий мраморный особняк, строительство которого окончательно разорило прежнего владельца. Необычное здание располагалось неподалеку – на северо-западном углу Пятой авеню и Сорок восьмой улицы. Должно быть, карета отъехала от тротуара рядом с этим местом.

Проезжая по авеню в своей роскошной викторианской карете, которая была лишь бледной тенью экипажа незнакомки, миссис Кэбот-Флинт сосредоточилась мыслями на молодой леди. Все ее поступки, начиная с того, как она вмешалась в перебранку кучеров, и заканчивая холодной прямотой, с которой она принесла извинения, говорили о том, что эта особа ставит себя выше общественных правил. А ее громадный кучер вполне мог сойти за прусского гвардейца. Все в ней кричало о знатном происхождении.

Высшее общество Нью-Йорка живо интересовалось новой хозяйкой мраморного особняка. Если миссис Кэбот-Флинт сумеет первой с ней познакомиться, это будет настоящей победой, сулящей немалые последствия.

Она мысленно велела себе, возвращаясь от портного, оставить визитную карточку в этом особняке, который исчезал за задним стеклом ее кареты.

37

1 июня, четверг

Винсента д’Агосту заинтриговала встреча с агентом ФБР из Денвера, который связался с ним по поводу убийства Мэнкоу. Звонок с другого края света оказался прорывом. До этого момента д’Агоста и его команда не очень-то продвинулись в расследовании. Хотя музей был набит камерами видеонаблюдения и охранниками, дотошный просмотр не выявил ничего необычного. Невозможно было поверить, что кто-то проник в музей, заманил Мэнкоу в морозильную камеру, запер его там и вышел, не попав в поле зрения электронных глаз. Но, похоже, именно так все и произошло. Сам доктор Мэнкоу был вне подозрения, за ним не числилось темных историй или сомнительных сделок. Криминалисты нью-йоркского департамента изучили испорченную дверь морозильника, но не нашли ничего многообещающего, кроме следов немногочисленных техников, которые наведывались туда регулярно. Анализ ДНК еще не закончили, но надежд на то, что он принесет пользу, было мало. Морозильник не чистили с начала времен, и там могли сохраниться образцы ДНК людей и животных столетней давности.

И тут, как гром среди ясного неба, поступил звонок от агента, назвавшегося Колдмуном, по поводу убийства в Роузбадской резервации. Никто бы не подумал, что два преступления связаны, но как только агент рассказал об успехах своего расследования, сомнений не осталось. Дело сдвинулось с мертвой точки – к огромному облегчению д’Агосты. И вдобавок становилось куда более интересным.

Колдмун. Странная фамилия. Д’Агоста посмотрел на часы. Он должен был встретиться с агентом через полчаса, прямо в музее, и провести для него экскурсию по месту преступления. К несчастью, ожидался и «триумвират», как д’Агоста с недавних пор начал называть настырного директора музея Лоуэлла Картрайта, шефа службы безопасности Мартина Арчера и начальника отдела по связям с общественностью Луизу Петтини. Избавиться от них не было никакой возможности: Триумвират таскался за ним по пятам, а когда стало известно, что к делу подключилось ФБР, их просто затрясло от волнения.

От двадцатого участка, где д’Агоста просматривал материалы дела, до музея было всего два квартала, и он решил прогуляться, вместо того чтобы ехать на служебной машине. Нужно было прочистить голову и подумать о том, как общаться с федералом. А день выдался замечательный, просто сказочный июньский день – на небе ни облачка, воздух свеж и чист.

Он быстрым шагом направился по Коламбус-авеню к Восемьдесят первой улице, затем повернул на Сентрал-Парк-Вест. К служебному входу в музей вела кольцевая дорожка под Большой ротондой. Через десять минут он прошел через детектор металлоискателя, выложив табельный пистолет на столик и забрав его с другой стороны. Триумвират, разумеется, уже кружил неподалеку.

– Капитан-лейтенант, агент Колдмун уже прибыл, – сказал Арчер, провожая д’Агосту в просторное фойе, где его с тревогой поджидали Картрайт и Петтини.

Д’Агоста обернулся к неожиданно молодому агенту в ярко-синем костюме. Расчесанные на прямой пробор черные волосы были длинноватыми по стандартам ФБР и вместе с острым как нож носом выдавали коренного американца. Он был высоким и поджарым, с резко очерченными скулами и черными глазами. Д’Агоста смущенно подумал о складках вокруг своей талии. В возрасте Колдмуна у него… ну, хорошо, тоже был лишний вес. Но, по крайней мере, теперь он бросил курить эти проклятые сигары.

Д’Агоста пожал руку специальному агенту и обрадовался, что тот не сжал его ладонь, как горилла.

– Специальный агент Колдмун, – представился федерал.

– Капитан-лейтенант Винсент д’Агоста. – Он вдруг замялся. – То есть Винни, хорошо?

Агент задумался.

– Армстронг. Простите, я рассчитывал прибыть двумя днями раньше, но у нас в Денвере так преклоняются перед каждой бумажкой…

Он безнадежно махнул рукой. Д’Агоста, сам хорошо