Каннибалы и короли. Истоки культур - Марвин Харрис

тому, что белковый рацион часто снижался до уровня, который чисто биологически оправдывал бы сильную тягу к мясу. Кроме того, в постоянном дефиците у ацтеков были жиры всех видов.

Могло ли перераспределение мяса сакральных жертв в самом деле значительно увеличить содержание белков и жиров в рационе ацтеков? Если население долины Мехико составляло 2 млн человек, а количество пленников, доступных для перераспределения, состояло всего 15 тысяч человек в год, то ответ будет отрицательным. Однако здесь неверно сформулирован сам вопрос. Суть дела, должно быть, не в том, насколько эти каннибальские перераспределения способствовали здоровью и бодрости среднестатистического ацтека, а в том, насколько благоприятным было изменение соотношение затрат и выгод от политического контроля в результате использования человеческой плоти в качестве вознаграждения для избранных групп в ключевые периоды. Если бы каждый мог рассчитывать лишь на то, что ему время от времени будет доставаться палец руки или ноги, то вся эта система, скорее всего, была бы дисфункциональной. Но если мясо предоставлялось концентрированными порциями только для знати, солдат и их приближённых, причём эти поставки были синхронизированы, чтобы компенсировать недостачи в сельскохозяйственном цикле, то вознаграждение для Монтесумы и правящего класса могло быть достаточным, чтобы предотвратить политический крах. Если такое рассуждение корректно, то необходимо рассмотреть его обратные последствия, а именно то, каким образом наличие одомашненных видов животных сыграло важную роль в запрете каннибализма и развитии религий любви и милосердия в государствах и империях Старого света. В таком случае, возможно, окажется, что христианство было в большей степени даром ягнёнка в яслях, нежели того ребёнка, который в них родился.

Глава X. Агнец милости

Надеюсь, что предыдущая глава не оставила у читателя впечатление, будто принесение в жертву военнопленных и поедание их тел было свойственно исключительно коренным народам Америки. Среди сотен догосударственных обществ, разбросанных по таким территориям, как Африка к югу от Сахары, Юго-Восточная Азия, Малайзия, Индонезия и Океания, небольшие жертвоприношения пленников с последующим перераспределением их плоти привычно практиковались ещё каких-то 50–100 лет назад. Однако можно обоснованно предположить, что поедание человеческого мяса никогда не было важным аспектом перераспределительных пиршеств в культурах, которые непосредственно предшествовали возникновению государств в Месопотамии, Египте, Индии, Китае или Европе.

Человеческие ритуальные жертвоприношения происходили во всех перечисленных регионах, но жертв редко употребляли в пищу. Такие авторитетные античные авторы, как Цезарь, Тацит и Плутарх, утверждают, что принесение в жертву военнопленных было обычным делом среди так называемых варварских народов на окраинах греко-римского мира. Греки и римляне времён позднего периода классической античности считали любое человеческое жертвоприношение аморальным и были обеспокоены тем, что настоящие воины лишаются жизни ради совершения ритуалов таких «нецивилизованных» народов, как бритты, галлы, кельты и тевтоны. Однако в гомеровские времена греки и сами были не прочь убить небольшое количество пленных, чтобы повлиять на своих богов. В одном из эпизодов «Илиады» Ахилл возложил двенадцать пленных троянцев на погребальный костёр своего погибшего соратника Патрокла. А во время великого морского сражения при Саламине между греками и персами, состоявшегося в 480 году до н. э., греческий главнокомандующий Фемистокл приказал принести в жертву трёх персидских пленников, чтобы гарантировать свою победу. Человеческие жертвоприношения некогда практиковали и римляне. Например, около 226 года до н. э. два галла и два грека были похоронены заживо, чтобы не сбылось пророчество о том, что эти народы вскоре захватят город Рим. Подобные происшествия также имели место в 216 и 104 годах до н. э.

Закалённые в боях римские войска лишились присутствия духа при первом столкновении с кельтами, которые шли в бой, исполняя жутковатые песнопения и сквозь снег набрасываясь совершенно голыми на римских солдат. Во всей Европе железного века до времён восхождения римлян существовал кельтский «культ отрубленной головы», который ясно демонстрирует, что в сегодняшних Соединённых Штатах происхождение от охотников за головами ведут не только чернокожие и индейцы. Кельтские воины складывали свежеотрубленные головы своих недругов на колесницы и привозили их в свои жилища, где развешивали их на стропилах. На юге Франции кельты выставляли человеческие черепа в нишах, высеченных в каменных монолитах. Черепа также украшали кельтские укрепления на холмах и ворота в их деревни и города. Неизвестно, принадлежали ли какие-то из этих черепов сакральным жертвам, однако есть сведения, что человеческие жертвоприношения были важной частью кельтского ритуала и проводились под наблюдением представителей жреческой касты – друидов. Кельты предпочитали сжигать людей, для чего вокруг пленника плелась корзина в натуральную величину, которая затем поджигалась. В других случаях жертв расчленяли или вонзали нож в спину, чтобы друиды могли предсказать будущее по внешнему виду дымящихся внутренностей или положению конечностей, когда тело переставало корчиться от боли.

Как сообщает Геродот, у ещё одного знаменитого варварского народа, занимавшегося охотой за головами, – скифов, живших в низовьях Дуная и на берегах Чёрного моря, – было принято регулярно приносить в жертву одного из ста пленников, взятых в бою. А в самых первых государствах Месопотамии, по утверждению Игнаса Гелба из Университета Чикаго [Gelb 1973], пленников приносили в жертву в храмах. В одной надписи из города Лагаша, сделанной около 2500 года до н. э., говорится о нагромождении тысяч вражеских трупов в большие кучи. Кроме того, сообщает Гелб, «военнопленных часто приносили в жертву» и в древнем Китае.

Как демонстрирует библейский сюжет об Аврааме и его сыне Исааке, возможность человеческих жертвоприношений явно очень беспокоила древних израильтян. Авраам посчитал, что услышал, как Бог просит его убить своего сына, и лишь в последний момент последнего спасает благодетельный ангел. Когда Ахиил из Вефиля отстроил Иерихон, «на первенце своём Авираме он положил основание его и на младшем своём сыне Сегубе поставил ворота его» (3 Цар. 16:34).

Ранние брахманические надписи также свидетельствуют о сохранявшемся интересе к человеческим жертвоприношениям. Индуистская богиня смерти Кали имеет поразительное сходство с кровожадными божествами ацтеков. В Каликапуране – священной книге Кали – она описывается как омерзительная фигура, увешанная гирляндами из человеческих черепов, измазанная человеческой кровью и держащая в одной руке череп, а в другой – меч. Кроме того, даются подробные инструкции о том, каким способом следует убивать человеческие жертвы:

«Поместив жертву перед богиней, почитающий её должен поклониться ей, поднося цветы, сандаловую пасту и хину, часто повторяя мантру, подобающую для святилища. Затем, повернувшись лицом к северу и положив жертву лицом на восток, он должен оглянуться и повторять такую мантру: "О человек, благодаря моей удаче явился ты в качестве жертвы, и потому приветствую тебя… Зарежу тебя сегодня, и это священнодейственное заклание не является убийством".