The One. Единственный - Джон Маррс

Эми была занята на работе, поэтому большую часть времени, которое Кристофер проводил в одиночестве, он размышлял над идеей, которая впервые посетила его полтора года назад. Холостой и с ненасытным сексуальным аппетитом, он устал платить за услуги эскорта, снимать «телочек» в барах и посещать закрытые клубные вечеринки, а по сути оргии. Вместо этого его внимание привлекли сайты знакомств. Загрузив несколько приложений, Кристофер удивился тому, как быстро, всего одним прикосновением к экрану смартфона, можно организовать сексуальную связь. Вскоре он выяснил, что пользователи состоят из тех, кто еще не нашел свою ДНК-пару. Сайты знакомств они выбирали потому, что устали от одиночества либо были не прочь провести время со случайным партнером, пока не отыщется их ДНК-пара.

Его также удивило, с какой легкостью женщины выдавали свои номера телефонов – а нередко и домашние адреса – совершенно незнакомому мужчине. Попади их данные не в те руки, с ними может случиться что угодно, подумал он.

И это подсказало ему идею. Что, если эти руки – его? Сумеет ли он, Кристофер, уйти от наказания за убийства в эпоху, когда все, что вы делаете, куда ходите и с кем общаетесь, можно отследить по телефону у вас в кармане? Чем больше он размышлял по данному поводу, тем больше проникался этой идеей.

Им уже давно владел горячий интерес к тому, что двигало серийными убийцами, и ему хотелось понять, почему тех, кто не страдал психическими расстройствами, часто принимали за психопатов. Эксперты предполагали, что они убивали, чтобы избежать чего-то в своей повседневной жизни, что было им в тягость, – и поскольку этот акт требовал напряжения физических и душевных сил, преступление действовало как блокиратор реальных проблем. Но у Кристофера не было таких проблем. Возможно ли просто хотеть убивать, без мотивов, чтобы проверить, сойдет это с рук или нет? Чем больше он об этом думал, тем сильнее становилось его желание проверить это на практике.

Больше всего его вдохновляли преступления Джека Потрошителя. Причем не методология Джека, не его выбор объектов и даже не его откровенная ненависть к женщинам. А то, что, спустя почти 130 лет с тех пор как Джек Потрошитель терроризировал Лондон, мир все еще был очарован тем, что после пяти убийств его личность так и осталась загадкой. Кристофер решил, что хочет добиться такой же черной славы, только в более широких масштабах. Он хотел, чтобы в течение многих десятилетий его убийства изучали, чтобы они становились предметом научных споров и никто по-прежнему не знал бы, кто он такой, каковы были его мотивы или почему они столь внезапно перестали действовать.

Главная проблема заключалась не в выборе объектов и даже не в самом убийстве, а в том, чтобы не оставить на месте преступления никаких улик и не попасться на глаза властям. Если его личность когда-либо будет раскрыта, в ней больше не будет никакой тайны, а убийства забудутся в течение одного поколения. Этого он хотел меньше всего. И хотя у него не было опыта убийств, Кристофер не сомневался: отняв чью-то жизнь, такой человек, как он, вряд ли будет мучиться угрызениями совести.

Кристофер обожал победы, даже над самим собой, поэтому, чтобы заставить план работать, ему требовалась амбициозная цель, к которой он мог бы стремиться, иначе быстро утратил бы интерес. Ему никогда не достичь рекордной цифры, 260 умерших от руки Гарольда Шипмана[40], – но это и не нужно, хотя бы по той причине, что убийства Шипмана были примитивны и не требовали никаких особых умений. Своих больных, немощных страдальцев он получал на блюдечке с голубой каемочкой. Кристоферу же было достаточно тридцати убийств – требовавших ловкости и изобретательности, однако осуществимых.

Спустя год двенадцатым убийством он сравнялся с результатом Фреда и Розмари Уэст. Пятнадцатым на целых два обгонит Йоркширского Потрошителя и достигнет уровня Денниса Нильсена[41]. Хотя он активно стремился побить их результаты, Кристофер обиделся бы, если б его поместили в одну категорию с ними – они не обладали ни его умом, ни его амбициями. Они не планировали с той же глубиной, им не хватало его тщательности. Вместо того чтобы следовать голосу разума, они следовали за своими низменными желаниями.

Он никогда не испытывал такой гордости, как когда его подвиги стали достоянием новостных выпусков, а столицу накрыло кроваво-красным облаком. Как и хотел, Кристофер заставил полицию теряться в догадках и ощущать собственное бессилие. А поскольку он не был ни жадным, ни небрежным, а аккуратным и дотошным, – он всегда был на шаг впереди ее.

Кристофер поклялся себе, что, как только совершит свое тридцатое убийство, его миссия будет завершена, а поскольку никаких улик не останется, он спокойно поставит на ней точку. Полицейское расследование будет тянуться еще несколько месяцев, пока постепенно не сойдет на нет. Затем, через пару лет, не имея новых зацепок, это дело объединят с остальными «висяками», которые копы так и не смогли раскрыть. Тем временем Эми подарит ему нечто новое, во что он сможет вложить свое время и энергию…

Кристофер сел, скрестив ноги, на пол и осторожно положил фото Номера Тринадцать под пленку на странице в белом альбоме, который хранил в гостиной, – тот самый, который Эми едва не открыла. Держи все на виду, и никто ничего не заподозрит, сказал он себе.

Кристофер так и не узнал, насколько больно будет официантке, если он вырвет у нее из носа кольцо, так как она потеряла сознание прежде, чем он успел его выдернуть. Однако Номер Тринадцать была особенной: первая, кого он представил Эми. Поэтому Кристофер положил ее кольцо с кусочками хряща под пластик рядом с фотографией. Закрыв альбом, вернулся к столу и продолжил разрабатывать план своего визита к Номеру Четырнадцать позже этим же вечером.

Как такое вообще может быть? Джейд задавала себе этот вопрос так много раз, что тот уже звучал как заезженная пластинка. Ей нужно было разобраться в собственных мыслях, поэтому она отправилась в один из ближайших городков милях в двадцати от фермы. Джейд приехала на край света, чтобы встретить мужчину, который был ее ДНК-парой, родственную душу, в которого, как ей казалось, она влюбилась еще до того, как они встретились лицом к лицу. Но, проведя в его обществе какое-то время, поняла, что между ними нет никакой искры – по крайней мере, в том, что касалось ее самой. Они держались за руки, смеялись, говорили о жизни и смерти и о всякой ерунде, им было приятно быть рядом друг с другом… Но они не обменялись ни единым поцелуем.

И вдруг, совершенно неожиданно, все те чувства, что она должна была испытывать к Кевину, фейерверк, о котором читала, она теперь испытывала к его брату Марку. «Нет, это нехорошо, – сказала себе Джейд. – Ты толком ни разу не разговаривала с ним. Всякий раз, когда Марк тебя видит, кажется, что он предпочел бы быть где угодно, но только не рядом с тобой».