Быть Джоном Ленноном - Рэй Коннолли

реально думали, это конец, — вспоминал он. — Казалось, не справимся. Они всегда говорили: слишком много блюза, слишком много рок-н-ролла… Будто ждали, что мы будем гладенькие и отполированные… Им стоило разглядеть, на что мы способны».

Да, им стоило, и Джон будет вспоминать рану, нанесенную Decca, годами. Но виновата была не только она. От группы отвернулись Pye Records, Philips, Ember, Oriole… и вера Beatles в их нового импресарио уже начинала трещать по швам. «Брайан возвращался из Лондона и не мог нам в глаза смотреть, — вспоминал Джон. — Боялся рассказать».

Редкой хорошей новостью в первые месяцы 1962 года стало прослушивание в единственной радиопрограмме BBC, дающей шанс новичкам. Она называлась «Teenagers Turn»[28] и выходила в Манчестере. На этот раз битлы держались того, что лучше всего умели. Они играли рок-н-ролл — «Dream Baby» Роя Орбисона, «Please Mr. Postman» от The Marvelettes и «Memphis, Tennessee» Чака Берри, а для полноты картины добавили композицию Джона «Hello Little Girl». То прослушивание им удалось пройти. Они учились.

Несмотря на странно неблагодарные комментарии разочарованной четверки подопечных, Брайан не сдавался. Вместо демозаписей он таскал в звукозаписывающие компании магнитофонные записи с прослушивания в Decca, и это явно не облегчало дело. Так что, когда он узнал, что EMI предлагает услугу записи звука с бобины на пластинку прямо на верхнем этаже над своим магазином пластинок HMV на Оксфорд-стрит в Лондоне, он прямиком направился туда — нарезать несколько ацетатных грампластинок с сессией в Decca.

И тут им снова улыбнулась судьба. Резчик дисков Джим Фой заинтересовался песнями Леннона и Маккартни, которые он слышал на пленке, пока работал. «Я спросил: а у них уже выходили пластинки?» — рассказывал он хронисту Beatles Марку Льюисону. Узнав, что пока нет, Фой предложил Брайану поговорить с Сидом Колманом, руководителем Ardmore & Beechwood, музыкального издательства EMI. Как оказалось, компания располагалась этажом выше в том же здании.

Поднявшись по лестнице, Брайан поставил Колману песни. Издателю они понравились, и Эпстайн сделал предложение: если Колман поможет Beatles заключить контракт на запись пластинки, Ardmore & Beechwood получают права на издание песен.

Два года Beatles исполняли кавер-версии хитов своих рок-кумиров и превратились в потрясающую группу. Но именно песни, написанные Джоном и Полом, оказались ключом, открывшим четверке двери звукозаписывающих студий. И скромному резчику дисков было суждено заметить сокровище, которое проморгали специалисты, — песни Леннона и Маккартни.

21. «Я восхищался Стю. Я полагался на то, что он всегда скажет мне правду… и я верил ему»

Все эти месяцы Джон и Стюарт постоянно писали друг другу. Джон после отказа Decca не верил никому и ничему, да и в себя не верил, а Стюарт рассказывал о своих странных головных болях. Потом, посреди февраля 1962 года, Стю на несколько дней приехал в Ливерпуль. Его мать выздоравливала после операции, и он хотел ее повидать. Но сам он выглядел не очень хорошо.

В то время Beatles почти каждый день играли в двух местах, так что Леннон и Сатклифф почти не пообщались — просто не было времени посидеть и поговорить по душам. Пару раз повидавшись с группой в клубе «Кэверн», Стюарт вернулся в Германию. Они решили, что встретятся через несколько недель, когда Beatles снова на очередной сезон приедут в Гамбург, а там и время найдется. Джон с нетерпением этого ждал.

О третьем визите Beatles в Гамбург договаривался Брайан, а это значило, что на этот раз они полетят на самолете. И верно, полетели — 10 апреля, через Амстердам. Но только трое — Джон, Пол и Пит: Джордж подцепил краснуху и все еще болел. Он прилетел на следующий день, с Брайаном. Троица, поспевшая раньше, в тот день проснулась поздно и встречала их в аэропорту. И там же они встретили Астрид и Клауса Формана, чего совершенно не ожидали.

— Привет, а где Стю? — первое, что спросил Леннон, и только потом увидел выражение лица Астрид.

— Стю умер, Джон.

На мгновение трое битлов онемели. Как такое возможно? Джон разрыдался, его трясло от шока и горя. Астрид и Клаус удивлялись: разве Брайан ему не сказал? Клаус ведь звонил ему вчера. Но в те дни вести шли гораздо медленнее — похоже, информация просто не дошла до троицы на их пути в Германию.

Джон знал, что Стюарту нездоровится. Крепким здоровьем тот никогда не отличался, у него часто болел живот, и временами Сатклифф думал, что у него хронический аппендицит. Затем начались головные боли. Врачи в Гамбурге сперва решили, что он переутомился, рисуя по ночам, или сказалось нервное напряжение. Стюарт на время ушел из колледжа. Обследования не выявили ничего необычного. Позже Астрид расскажет о том, как Стюарту с каждым днем становилось все хуже. Пронзительная боль в голове изменила его характер, ему стало казаться, будто Астрид встречается с другим, чего и близко не было.

Тем вечером у него начались судороги. Вызвали скорую, но было уже слишком поздно. Он потерял сознание и умер по пути в больницу. Ему было двадцать два. Астрид и Стюарт жили вместе и в том году планировали свадьбу. Теперь она стала «незамужней вдовой».

На мгновение утратив самообладание в аэропорту, Джон быстро справился со слезами. Он зарекся не проявлять печаль на людях. Но когда прилетели Брайан, Джордж и мама Стюарта, Милли Сатклифф, за которой утром заехал их импресарио, Леннон не знал, как смотреть ей в глаза. Она обвинила его в том, что это он увлек Стюарта музыкой и отвез его в этот чертов Гамбург, — и теперь она приехала, чтобы забрать тело сына домой.

В отличие от дружбы с Полом, основанной на творчестве, соперничестве и исправлении взаимных ошибок, Джона и Стюарта связывали не амбиции. Соперниками они не были никогда. В беседах с глазу на глаз они признавались друг другу в тревогах: оба боялись, что недостаточно хороши в своем деле, и подбадривали друг друга, когда возникали сомнения. Стюарт был впечатлен оригинальным мышлением Джона, а Джон восхищался художественным талантом Стюарта, его умом и честностью. «Я восхищался Стю, — поделится он однажды. — Я полагался на то, что он всегда скажет мне правду… Он прямо говорил, хорошо ли у меня получается, и я ему верил».

Горевал не только Джон. Плакал и Джордж, когда ему рассказали о смерти Стюарта. Плакал Пит, вспоминая, каким больным выглядел Стю, когда несколько недель назад приехал в Ливерпуль. В юности никто не готов к внезапной смерти друга.

Но 36 часов спустя Beatles вернулись