Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой - Ольга Васильевна Болгова

вырезанные в ставнях, пробивался жидкий свет сумрачного осеннего утра. Ральф сел на кровати, мрачно оглядев полутемную комнату. Такого с ним давно не бывало… Чертыхнувшись, он вспомнил свои сны и Кэти, явившуюся к нему вечером, чудесную, как французская булочка бриошь, и чем-то напомнившую ту его давнюю спасительницу. Прелестная ветреница Кэти, которая вскоре покинула комнату в полном недоумении и, вероятно, сочувствии к сложностям столь видного джентльмена. А джентльмен, когда за нею закрылась дверь, вмял кулак в набитый соломой матрац, словно сражался с невидимым врагом – сероглазой девушкой, крест-накрест прижавшей руки к маленькой нежной груди. Она не отпустила его и во сне, устроившись рядом на грубой простыне, обманчиво близкая, но ускользающая из рук. Он, то поминая чудовищ всех стихий, то униженно моля, пытался схватить ее и не мог, закончив тщетную погоню одиноким бесплодным исходом.

Ральф выбрался из-под тощего шерстяного одеяла, оделся, разбудил Бертуччо и приступил к исполнению планов. Пришел новый день, он требовал действий и решений, и в нем не было места мыслям о чужой жене, случайно встреченной в пути.

По счастью, ни счастье, ни горе не чрезмерны, мы не верхи на колпаке Фортуны, но также не низы ее подошв – мы где-то на полдороге к талии или в самой сердцевине ее милостей.* Будь сэр Ральф Перси поэтом или философом, ему, возможно, и пришла бы в голову подобная мысль, когда он покинул контору барристера, Роберта Боуза, адвоката из Грейс-Инн.

Законника, которому Скроуп адресовал выданную Ральфу записку, не оказалось на месте, и Перси ткнулся в соседнюю дверь, где, судя по вывеске, также обитал служитель права.

Ему повезло не только с тем, что он, по счастливой случайности, попал к одному из молодых героев Грейс-Инн, тех, кого в просвещенный шестнадцатый век величали людьми мира, кто, унаследовав традиции английского права, пытался не сбиваться с пути справедливости и образованного разума, но и в том, что Роберт Боуз был третьим сыном сэра Ричарда Боуза, главы одной из влиятельных семей Дарема, и когда-то в юности пути северян Ральфа и Роберта пересекались. Они узнали друг друга и даже предались – правда, за неимением времени коротким – мальчишеским воспоминаниям и выразили взаимную надежду на будущую встречу не только в качестве адвоката и клиента, но и как добрых знакомых.

Затем Ральф поведал Боузу историю, происшедшую с его землями.

– Брат ссылается на мое долгое отсутствие в Англии, якобы давшее возможность его адвокатам опротестовать волю нашего отца, – сказал он, – но такого пункта в завещании не было, насколько мне известно.

– Кто унаследовал бы поместье в случае вашей гибели? – спросил Боуз.

Ральф вспомнил условия брачного контракта с Мод Бальмер.

– Кажется, все должно было отойти моей жене и нашим детям.

– Таким образом, собственность в любом случае не возвратилась бы к графу Нортумберленду? – Боуз задумчиво покрутил в руке перо, которым делал пометки по делу Ральфа. – А единственным условием для получения этих земель, как вы говорите, был ваш брак с Мод Бальмер?

– Именно так, – кивнул он.

– Сэр Ральф, мне нужны все бумаги, связанные с передачей вам Корбриджа, – копия завещания, брачное свидетельство и документ на право владения поместьем.

– Diablo! – Ральф озадаченно уставился на Боуза. – Я достану их! И привезу в ближайшее время.

Уезжая во Францию, он оставил их у тестя, в Боскоме.

– Договорились, сэр, – кивнул адвокат и добавил: – Понадобится решение суда – если оно есть – по делу о присуждении вашей собственности графу.

– Я достану и этот документ! – заверил Боуза Ральф.

Если его не прельщала мысль ехать на север за женой, то ради Корбриджа он готов был вновь отправиться в путь.

– И простите за столь личный вопрос, но, по вашим словам, вы уехали из Англии тринадцать лет назад и вернулись недавно…

– Именно так, – Ральф нахмурился, не понимая, к чему клонит адвокат.

– В каком возрасте вы вступили в брак с леди Перси?

– Мне было… семнадцать лет, а ей – семь.

– И все это время вы не виделись с женой?

Ральф призвал на помощь все свое терпение.

– Нет, меня же не было здесь все эти годы.

– И после свадьбы, и по достижении леди Перси брачного возраста, у вас с ней не было… – барристер на мгновение запнулся, – не было супружеских отношений?

– Какие еще отношения?! – взревел Ральф. – Я же не мог… Когда я уезжал, она была еще ребенком! И с тех пор я не видел ее!

Адвокат удовлетворенно кивнул.

– Основные выводы я смогу сделать только после ознакомления со всеми документами, но кое-что могу сообщить вам уже сейчас, – продолжил он, словно сплетая сеть с ровными ячейками слов. – Вы женились тринадцать лет назад и уехали, не вступив с женой в супружеские отношения по причине ее малолетства. Следовательно… – Боуз сделал внушительную паузу. – Следовательно, брак ваш не был консуммирован[55] и не может считаться свершенным. Боюсь, в том числе этим обстоятельством мог воспользоваться ваш брат, чтобы на законных основаниях отсудить вашу собственность.

Ральф онемел. Все оказалось так просто и очевидно, но, хотя эта очевидность лежала на поверхности, он не смог сам додуматься до нее. «А Генри додумался, – со злостью подумал он, – в то время как я ловил попутный ветер в паруса…»

И совсем некстати вспомнил, что невольно помог неспособному мужу Мод, леди Вуд, консумировать его брак, вместо того чтобы узаконить свой собственный, с Мод Бальмер.

– После того как вступите в супружеские отношения с женой, – плел свою сеть Боуз, – вы сможете требовать у графа исполнения воли вашего покойного отца и возврата своих земель. В данном случае закон будет уже на вашей стороне. Если, конечно, это единственный повод, благодаря которому граф Нортумберленд смог получить вашу собственность.

Одновременно озадаченный и ободренный тем, что сообщил ему успешный знаток весьма затейливой буквы английского закона, Ральф перешел к делу сэра Уильяма, рассказав все, что знал, о судьбе Бальмера. Боуз не стал обнадеживать его благоприятным исходом, прямо предположив, что дело сложное, особенно потому, что в нем замешана политика – такие совпадения на руку тем, кто готов поживиться на чужих невзгодах, – но пообещал сделать все, что будет в его силах. Он вызвался устроить для Перси скорое свидание с тестем с помощью двух широко известных муз – Мошны и Протекции. Первая была во власти сэра Ральфа, общение со второй взял на себя Боуз.

Адвокат энергично взялся за дело – ему удалось быстро, тем же утром, найти лазейку в Тауэр, и, когда часы пробили полдень, Перси вступил в стены крепости, которая никогда не держала обороны, зато стала главной тюрьмой для почетных узников, а для многих из них – последним пристанищем. Его тесть, сельский дворянин, сэр Уильям