Спецназ князя Святослава - Алексей Соловьев

Князь замолчал, хитро пощипывая длинный ус. Волк не выдержал:

– Мы атакуем лагерь греков?

– Нет, это пока не нужно. А вот выкопать широкий и глубокий ров вокруг Доростола, чтобы их баллисты и камнеметы не смогли повредить стенам и их защитникам, – достойная работа! Вы выгоните всех жителей, возьмете сами заступы в руки. Утром греки должны увидеть ров, через который они не перетащат орудия, и вал, за которым могут укрываться воины, защищающие ров! Давайте решим, кто из вас за какой участок будет отвечать…

…Набитые до отказа мешками и кувшинами с зерном, битым домашним скотом и птицей, бурдюками с вином две сотни ладей бесшумно скользили вниз по течению под правым берегом Истра. Все, сидевшие на веслах, хлебнули хмельного, и теперь благостные улыбки не сходили с их бородатых лиц. Святослав запретил разговоры, но негромкие переговоры и смех все равно то и дело перекатывались меж судов. Доростол был уже неподалеку, густая тьма начинала сменяться неясным рассветом, когда шедшая в головном дозоре ладья внезапно вернулась обратно.

– Греки! – словно выдохнул викинг Свен. – Конные, не меньше тысячи.

– Где? – вскочил с сиденья Святослав.

– В полупоприще отсюда, встали лагерем. Кони пасутся, люди ставят палатки.

– Вас заметили?

– Нет, тревоги не было. Я услышал ржание, пристал, сходил на берег. Там идет вдоль реки обрыв, можно причалить незаметно. Дружный бросок, князь, и…

Глаза Свена горели страстным блеском и желанием схватки. Боевой зуд невольно передался и Святославу:

– К берегу! Обсудим все и ударим! Перун с нами!!.

– Великий, плохие вести! – осмелился разбудить базилевса Варда Склир.

Иоанн Цимисхий с трудом оторвал голову от подушки. В висках еще шумело от выпитого накануне, тело не набрало сил после ночных забав с куртизанкой Валерией.

– Что случилось? – недовольно выдавил из себя вождь.

– Варвары вырезали тагму Полония. Убито более семи сотен воинов.

Сонливость как рукой сняло. Иоанн резким движением сел на ложе, провел по лицу ладонью.

– Как это случилось?

– Магистр Куркуас послал Полония перекрыть лагерем дорогу вдоль правого берега реки. Варвары напали ночью от воды, их было не менее тысячи. Полоний ничего не успел предпринять в ответ.

– Где он сам?

– Раненый, едва ушел. Ждет твоей милости у входа.

Базилевс скрипнул зубами, желваки его зло шевельнулись.

– Милости? О, моя милость будет велика. Я прикажу его не вздернуть, а просто срубить голову! На глазах у всех! И казню каждого десятого из тех, кто уцелел. Видит бог, пора вводить децимацию[7], чтобы трусы вновь научились не показывать спину врагу!!

Повисло долгое молчание. Вошел Анемас, протянул полководцу полную чашу алого вина. Базилевс принял ее и жадно выпил, лицо его порозовело.

– Ладно! – наконец произнес он. – Сведите всех уцелевших в одну банду, Полония поставить на нее и понизить до комита. В бой гнать в первых рядах. Пусть кровью вину смывает!

Цимисхий тяжело поднялся на ноги и шагнул к выходу.

– Выводим войска, пусть прикроют выдвижение осадных орудий. Иоанн, назначаю тебя их командиром. Даю неделю, чтобы проломить стены Доростола! Я не собираюсь торчать у этого пристанища скифов до лета.

Магистр Куркуас покорно нагнул голову и вышел из шатра. Но ненадолго…

– Прости, Великий, но мы не сможем выдвинуть камнеметы. Варвары обнесли город рвом и валом! – виновато сообщил он. – Вначале мне придется захватить его и сделать проходы…

В тот день досталось многим от горячей руки базилевса: и рядовым, и офицерам. Гнев армянина требовал выхода! Когда же голубиная почта принесла весть, что закрома русов вновь полны продовольствия, Цимисхия едва не хватил удар. Двое суток он не покидал стен шатра, и лишь верный Анемас знал, что там происходило. Он же и передал приказ полководца перекопать все дороги, ведущие в Доростол, и приступить к планомерной осаде города.

Едва вести о вероломном нарушении Византией договора о мире достигли Святослава, великий князь отправил на Русь два десятка конных о двуконь с требованием к сыновьям выслать ему военную помощь, поставив во главе отрядов двух опытных сотников: Бранибора и Ратибора. Первый ехал в Киев к Ярополку, второй – в Коростень к Олегу. До Новгорода было слишком уж далеко добираться, потому гонца к князю Владимиру и его наставнику Добрыне совет князей отряжать не стал. Ехали через земли угров. Святослав написал письмо тестю с просьбой о помощи конными. Однозначного ответа посланцы не получили и отбыли далее. За несколько поприщ до стольного града соратники разъехались, договорившись вновь встретиться через седьмицу.

Ратибор ехал с детства знакомой лесной дорогой, с болью и грустью вдыхая запахи весны. Подлесок был охвачен разноцветьем, густой влажный воздух напитан ароматами и гулом пчел. Свежезеленый полог ветвей смыкался над головами воинов, столь забытый за два года отсутствия на родине. Краем глаза сотник заметил, как ехавший рядом молодой Гудим украдкой смахнул сбежавшую по заросшей юношеским пушком щеке слезу. Ничего, юному музыканту, владевшему гуслями пока что лучше, чем мечом, эту слабость можно было простить, тем более что у самого бывалого рубаки спазм уже не в первый раз перехватывал горло. Ратибор прокашлялся и вымолвил:

– Приедем в Коростень – сутки отдыха. Потом разъедетесь по своим родам, и чтоб без новых ратных не возвращаться. Великий князь верит, что поляне и древляне помогут ему в эту трудную минуту.

Город показался Ратибору каким-то напряженно-затаившимся. Стены и башни, срубленные вновь после огненных поминок княгини Ольги по мужу, убитому Малом и древлянами, успели уже потемнеть. Обитые железными полосами ворота были закрыты, словно в военную пору. На воротной башне стояла стража, не умедлившая вопросить:

– Кто такие?

– Шумило, ты что ж это своего односельчанина не признаешь? – насмешливо ответил Ратибор. – Зачем шлем железный напялил? Пахать надо, а ты копье вместо сохи ласкаешь!

– Ратибор!!. Откуда ты? Вы что, уже вернулись?

– Открывай ворота, крикун!

– Погодь, князю доложу. Не велено без его разрешения никого в град впускать.

Шумило исчез, вместо него высунулись три других головы, с интересом разглядывая приехавших. Сотник покачал головой.

– Что-то неладное у них тут творится, – негромко молвил он спутникам. – Держимся кучей, без моего разрешения никуда не отъезжать. Ничего о греках и зачем приехали не болтать, пока я не дозволю. Коли что – плетей ввалю досыта. Чу, открывают! Поехали!