Opus 1 - Евгения Сергеевна Сафонова

раз сел на стене, готовясь к спуску. – Скажешь Герберту хоть слово и пулей вылетишь обратно в Межгранье.

– С чего бы?

Прильнув глазом к щелке, Ева проследила, как лазутчик спрыгивает на мост. Выпрямившись, замирает там же, где спрыгнул; растерянно оглядывается – движениями, из которых пропала медлительная плавность лунатика… но Еву он увидеть не мог.

Она даже смычок заставила исчезнуть, чтобы не выдать себя отблесками.

– Ты прав, – прошептала девушка, как только Тиммир Лейд торопливо направился прочь от замка Рейолей. – Думаю, Герберт очень разозлится. А ты клялся не настраивать нас друг против друга. Чем же будет твоя ябеда, если не разжиганием вражды? – Она оглянулась на демона: тот проявился во мраке, отнюдь не фигурально сверкая недобрыми глазищами. – Я сама ему расскажу.

– Неужели?

– Да. – Удостоверившись, что неприятеля поглотила темнота, клубившаяся по ту сторону моста, Ева захлопнула окошко. – Как только пойму, что к этому готова.

Когда секундой позже Герберт материализовался в метре от них – в бархатном вихре, которым взметнулся тяжёлый выходной плащ, – ей очень захотелось выдохнуть от облегчения.

Заметив её, некромант обескураженно опустил руки.

– Поверить не могу, – почти простонал он. – Снова ты за своё?

– Нет. Просто гуляю, – не моргнув глазом мирно отрапортовала Ева. – Если б хотела сбежать, занялась этим с утра, не думаешь?

Герберт раздражённо и недвусмысленно указал на замок.

– Я же говорил тебе не выходить, – ворчал он, пока они рассекали шагами прозрачную тьму зимнего вечера. – На нижних ярусах сада защита слабее. Тебя могут увидеть, что было бы совсем… А ты чему смеёшься?

– Ты же знаешь этих демонов, – сказала Ева под мерзкое хихиканье Мэта. – У них чертовски странное чувство юмора.

Глава 11

Repente[19]

Ева поняла, что готова, накануне второй вылазки за мечом.

– Я должна тебе кое-что рассказать, – произнесла она, когда Герберт закончил колдовать над новой порцией драгоценных щепок. – Только пообещай, что не будешь бушевать и ничего не сделаешь Дерозе.

То был очередной вечер в гостиной: награда за спокойный день и хороший урок. И Еве очень хотелось отложить разговор до момента, когда у неё в руках окажется целая виолончель, но завтра им предстояло покинуть территорию замка. Учитывая убийц, где-то выжидающих удобный момент для нападения…

…И то, что чем больше она думала о сделанном, тем меньше ей это нравилось…

…И то, что магией она владела без году неделя и не могла быть уверена в успехе, особенно если их враг вдруг располагал способом снять гипноз…

…И пусть знание дядюшки Герберта о её местоположении особо ничего не меняло (жаловаться королеве он не побежит, а скрываться от одного врага или от двух – особой разницы нет), но…

– Мне есть из-за чего бушевать?

– Да. – Стараясь выглядеть не слишком несчастной, Ева указала на Дерозе, преданно ждавшего излечения. – Так ты обещаешь не трогать мой инструмент?

Помедлив, Герберт кивнул – под огласивший гостиную аппетитный хруст.

– Что ещё ты натворила? – утомлённо вопросил некромант. Повернулся к демону, зависшему над столом в стороне. – А ты можешь не шуметь, ради Жнеца? Что это вообще за гадость?

– О, не обращай внимания. Лакомство из мира златовласки, – откликнулся Мэт, сотворивший весьма убедительную иллюзию ведёрка с попкорном. – Вы продолжайте, продолжайте… Считайте, меня здесь нет.

Сидя на коленях подле Герберта, Ева сжала кулаки.

Глотнув воздуха, почти на одном дыхании выложила сперва все подробности своего побега, а после – встречи с вражеским секретарём.

– …я ещё думала завербовать его в наши шпионы, загипнотизировать так, чтобы он докладывал нам о действиях Кейлуса, но не была уверена, что справлюсь, поэтому ограничилась тем, что уже делала и что точно работает, и завтра нам стоит быть осторожнее, потому что тебя ищут убийцы, а меня охотники за головами. Вот, – не глядя на Герберта, неловко закончила она.

Ответную тишину нарушало лишь похрустывание, с которым Мэт демонстративно уничтожал попкорн.

– Значит, ты его загипнотизировала, – проговорил Герберт наконец. – И отпустила.

Абсолютная невыразительность его голоса – какая-то отрицательная степень страсти – не предвещала ничего хорошего.

– Да, – подтвердила Ева, пересчитывая ворсинки на ковре.

– И сбежала, заколдовав Эльена.

– Да.

Когда Герберт подался вперёд, она непроизвольно дёрнулась, заслоняя руками гриф, покоившийся на полу между ними, а телом – корпус. Но некромант всего-навсего встал с колен.

– Жди здесь, – сказал он, прежде чем удалиться, хлопнув дверью.

Переборов желание убежать и забаррикадироваться в спальне, Ева нервно переложила разрозненные части виолончели в футляр. Закрыла тот на молнию: на всякий случай.

– Я бы сказал, что вскоре кого-то будут убивать, – заметил Мэт, методично поедая хрустящие шарики – без намёка на специфический выговор, свойственный людям с набитым ртом, – но поскольку убийство с тобой уже приключилось, тебе это не грозит.

– А ты лучше молчи. Не то расскажу Герберту о твоём непристойном предложении касательно моего воскрешения.

– Трепещу от ужаса. Рассказывай, если хочешь, мне скрывать нечего.

– Да ну? Чего ж ты тогда ждал, пока он оставит меня одну?

Демон рассмеялся. Смех у него был звонкий, сумасшедший – и дьявольски заразительный: он оседал где-то за барабанными перепонками, раскатываясь в сознании многоголосым эхом.

– Не понимаю причин твоего недоверия, златовласка. Если б не я, ты бы уже сидела в плену у человека, в сравнении с которым наш малыш – пушистый ласковый щеночек. Завтра ты получишь свой меч – благодаря мне. И пока ещё можешь получить заряженный телефон, если соизволишь воспользоваться моим советом.

– Сама я магией разве что подорвать его смогу. Никак не подзарядить, – мрачно откликнулась Ева, нехотя признав его правоту, но к доверию отнюдь не расположенная. – А Герберт, боюсь, будет не в самом подходящем настроении, чтобы мне помогать.

Лёгкий на помине некромант вернулся секунду спустя. Навис над Евой с Дерозе: девушка так и не решилась встать, защищая собой футляр.

– Помни, что нам как-никак ещё сотрудничать. И ты обещал, так что не делай глупостей, – глядя в отрешённое лицо Герберта, быстро напомнила она. – Давай лучше…

– Молодец.

Слово было коротким и сухим, словно шелест бумаги в миг, когда её комкают в руке.

Ева неверяще моргнула.

– Это сарказм?

– Нет. Ты и правда молодец. – Тон некроманта ясно выдавал: признать это вслух стоило ему немалых усилий. – Я поговорил с Эльеном. Он не помнит ничего из рассказанного тобой. Твой гипноз работает. Ты успешно снабдила врага дезинформацией.

Ева снова моргнула.

Герберт. Признал. Её. Молодцом.

Герберт. Её. После того, что она сделала.

– Ты не злишься, что я не сказала тебе?

– Злюсь. И это не