Opus 1 - Евгения Сергеевна Сафонова

нет. – Ева решительно отодвинула ведёрко в сторону. – Даже знать не хочу.

Воззрилась на батарейку, повисшую в метре над ковром, на проволоку, волшебным образом прилипшую к клеммам, и на Герберта, терпеливо ждавшего, пока они с демоном закончат препираться.

– Точно готова рискнуть? – спросил некромант, сидя на полу напротив.

– Всё ценное на карте памяти. Карту я вытащила. Если сейчас спалим батарейку, но поймём принцип, потом хотя бы сможем заряжать планшет. – Ева страдальчески повертела телефон в руках. – И раз это всё равно уже не моё…

Герберт без лишних слов направил прямые ладони на стальной проводок.

Ева ожидала сияния, вспышек и треска, но по серебристой проволоке лишь пробежала пара искр. С минуту в гостиной не происходило ничего: некромант напряжённо смотрел на батарейку, Ева – на него, Мэт – на всё и всех сразу.

Потом аккумулятор издал громкий треск, зашипел белым дымом – и выплюнул длинный язык пламени, лизнувший Герберту лоб.

– Вот и предел, – заключил тот, затушив огонь резким движением пальцев. – Занятный вышел эксперимент.

Ева угрюмо глядела на печально дымящуюся батарейку:

– Надеюсь, хоть не напрасный.

– Я знаю границу допустимой мощности. В следующий раз я её не превышу. – Некромант деловито ощупывал слегка подкопченные, но не пострадавшие брови. – Если хочешь, можем хоть сейчас попробовать зарядить твой… что там тебе нужно зарядить.

– Пока планшет у меня должен быть живой, так что с риском повременю. Но спасибо.

– Живой?

Глядя в его непонимающее лицо, Ева невольно улыбнулась.

– Не волнуйся, он не дышит и не бегает. Это просто… выражение. Означает, что он ещё работает. – Закрыв крышку полегчавшего мобильника, Ева кивнула на остывающий аккумулятор. – А с этим что будем делать?

– Я уберу. – Уверившись в целостности своей драгоценной персоны, Герберт встал. – Тебе пора спать. Завтра важный день, восстановиться перед ним не помешает.

На этом Мэт, огорчённый завершением игры в сапёров, откланялся и удалился в невидимость, а призадумавшаяся Ева проследовала за некромантом в ванную.

– Когда ты такой, с тобой куда приятнее иметь дело, – сказала она, пока Герберт заканчивал возиться с волшебным раствором.

– Не понимаю, о чём ты.

Убедившись, что он смотрит в маленькое окошко, темневшее подле зеркала на стене, Ева через голову стянула рубашку. Очень желая прервать этот разговор – и понимая, что прервать его будет глупо.

Рано или поздно им придётся об этом поговорить. И лучше рано.

– Мне хочется поднимать этот вопрос не больше твоего. Но если дело всё-таки дойдёт до помолвки, сделай мне подарок: будь человечным почаще. – Ева сложила одежду на стуле, давно занявшем место в углу. – И нет, не беспокойся. Капелька человечности с твоей стороны не заставит меня проникнуться к тебе ужасными человеческими чувствами, которых ты так боишься. Это останется исключительно деловым союзом, но отношения между деловыми партнёрами не обязаны быть такими… никакими.

Герберт молчал. Слушал, как она заходит в воду, с негромким всплеском погружаясь в прозрачную жидкую вуаль. Сейчас всё это давалось Еве куда легче, чем в первый раз: и вправду превратилось в обычную лечебную процедуру.

Впрочем, ей всё равно не хотелось, чтобы Герберт на неё смотрел.

– Вопрос о помолвке мы поднимем завтра. Вечером, – произнёс он. – Надеюсь.

Вытянувшись в искристой воде, мерцающей золотом и перламутром, Ева недоумённым взглядом изучила его спину.

– А почему не сейчас? Раз уж ты собираешься…

– Завтра, – непреклонно повторил Герберт. – После того, как получим меч. – Он странно, шумно, тяжело выдохнул. – А теперь ныряй.

Подавив желание подискутировать, Ева выпустила воздух из лёгких. Опустившись на дно, ощутила в гулкой тишине прикосновение чужой ладони: в тот же миг как перед закрытыми веками заплясали алые отблески.

Будь по-твоему, смирилась она, прежде чем тихий приказ погрузил её в черноту, что была глубже и глуше воды. Может, ты и прав. Пока тебе нужно пережить грядущий день.

Иначе мы оба станем несколько мертвее, чем нам хотелось бы.

***

У разрушенного храма они были точно в назначенный час.

Земля всё ещё тосковала по снегу, в этом году безнадёжно запаздывавшему, так что под ногами хрустела только хвоя. Пока они пробирались через лес, Ева тревожно вглядывалась в таящиеся вокруг тени.

В то, что могло бы таиться в них.

– Можешь поставить магический контур? – на подступах к храму решилась она.

– Ночи в библиотеке приносят плоды? – В голосе Герберта полутоном скользнуло поощрение. – Ты всерьёз думаешь, что здесь кто-то может нас найти?

– Поставь. На всякий случай.

Притормозив у круга разноцветных камней, некромант нехотя вскинул руки – и с минуту Ева наблюдала, как Герберт выплетает в воздухе руны, вспыхивавшие зелёной филигранью.

Об этом заклинании она действительно прочла в библиотеке: место окружалось чем-то вроде магической сигнализации, извещавшей владельца, когда контур пересекали незваные гости.

– Всё. Незамеченными к нам не подберутся. – Закончив, некромант шагнул в круг. – Надеюсь, это тебя успокоит.

– А тебя?

– Здесь нас могут выследить, лишь если кто-то озаботился заранее прицепить к нам поисковый маячок. – В движениях некроманта, замершего среди кружева лесных теней, читалось раздражение. – Ты не выходила из замка. Если б его прицепили ко мне, я бы заметил. Не говоря уже о том, что защита замка нейтрализует все маячки, как только переступаешь его порог.

– И обойти это никак нельзя?

– Мне способы неизвестны, во всяком случае. Айрес когда-то хотела нацепить маячок на меня. Чтобы я вплёл в защиту исключение для него. Я отказался. Не желал, чтобы она всегда знала о моём местонахождении. – Герберт выразительно огляделся. – И где наш кузнец?

На сей раз Ева даже не успела увидеть дверь: просто гном вдруг вынырнул прямо из пустоты.

– Пунктуальны, – заметил он с прохладным одобрением. – Взяли мою плату?

Ева с готовностью вытащила из кармана мобильник, надеясь, что на лице не проявится пристыженное выражение.

– Приветствую тебя, о обитатель Потусторонья, – сказал Герберт, пока она демонстративно вертела телефон в руках. – Плату мы отдадим после того, как получим меч… который я не вижу.

Самоцветы гномьих глаз недобро блеснули в полумраке:

– Я не жулик, мальчик. Обкрадывать вас никто не собирается.

Кукольные пальцы сжались на пустоте, потянули её вверх – и Ева с восторженным удивлением проследила, как в воздухе проявляется сияющий клинок.

Это была скорее рапира, чем меч. Тонкая, не слишком длинная, сотканная из золотистого металла, искристого и переливчатого, точно сгущённый свет. Рукоять обвивало плетение ажурной гарды, окутанное песочным мерцанием.

Смертоносная, хрупкая на вид красота.

– Пока она в ножнах, её не увидеть никому, кроме кузнеца. И законного владельца, которого у неё ещё нет. – Перехватив рапиру за лезвие, гном протянул её Еве рукоятью вперёд. – Прошу.

Она положила пальцы