Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма - Ха-Джун Чанг

Именно таков интеллектуальный источник основной цели макроэкономической политики до 1970-х годов, которая заключалась в сокращении амплитуды колебаний уровня экономической деятельности, известных под названием экономических циклов. Однако после подъема неолиберализма и его «монетаристского» подхода в 1980-е годы цели макроэкономической политики радикально изменились. «Монетаристы» называются так, потому что считают, что цены поднимаются, если слишком много денег уходит на определенное количество товаров и услуг. Они также полагают, что стабильность цен (то есть низкая инфляция) — основа процветания, а следовательно, денежная дисциплина, которая требуется для этого, должна стать главной целью макроэкономической политики. Для развивающихся стран необходимость в денежной дисциплине еще сильнее подчеркивается злыми самаритянами. Они считают, что большинству недоступна самодисциплина и они «живут не по средствам», намекая, что развивающиеся страны печатают деньги и берут кредиты, не думая о завтрашнем дне. Доминго Кавальо (печально известный после финансового кризиса 2002 года), бывший министр финансов Аргентины, однажды назвал свою страну «бунтующим подростком», который не может контролировать свое поведение и должен просто «повзрослеть». Таким образом, твердая направляющая рука МВФ, по мнению злых самаритян, необходима для обеспечения макроэкономической стабильности и роста. К сожалению, методы, предлагаемые этой организацией, вызывают практически прямо противоположный эффект.

Неолибералы считают инфляцию врагом общества номер один. Рональд Рейган однажды очень образно высказался о ней: «Инфляция опасна, как грабитель, страшна, как налетчик, и смертельна, как наемный убийца». Они полагают, что чем ниже уровень инфляции, тем лучше. Идеальной была бы нулевая инфляция. В крайнем случае неолибералы готовы согласиться с уровнем инфляции ниже двузначных цифр. Стэнли Фишер, американский экономист, родившийся в Северной Родезии, с 1994 по 2001 год занимал пост ведущего экономиста МВФ и прямо рекомендовал стремиться к уровню инфляции в 1–3%. Но почему же инфляция считается такой вредоносной?

Для начала утверждается, что инфляция — это форма скрытого налога, которая незаконно отбирает у людей их честно нажитые доходы. Покойный Милтон Фридман, гуру монетаризма, говорил: «Инфляция — это единственный вид налога, который может быть введен без всякого закона». Но незаконность «инфляционного налога» и «несправедливое распределение», получающееся в результате этого, — лишь начало проблем.

Неолибералы считают, что инфляция вредит экономическому росту. Большинство из них уверены, что чем ниже уровень инфляции, тем более высокими будут темпы экономического роста. Вот как они это объясняют: для роста необходимы инвестиции; инвесторы не любят неопределенности, поэтому экономика должна оставаться стабильной, для чего цены нужно держать плоскими; таким образом, низкая инфляция — необходимое условие для инвестиций и роста. Этот аргумент особенно близок тем латиноамериканским странам, которые хорошо помнят о чудовищной гиперинфляции 1980-х годов, которая сочеталась с коллапсом в экономическом развитии. Это в первую очередь Аргентина, Боливия, Бразилия, Никарагуа и Перу.

Неолибералы утверждают, что для достижения низкой инфляции необходимы две вещи: денежная дисциплина — центральный банк должен поддерживать выпуск денег на минимально необходимом уровне для сохранения реального роста в стране; финансовое благоразумие — правительство должно всегда жить по средствам (об этом подробнее чуть позже).

Чтобы добиться денежной дисциплины, центральный банк, контролирующий выпуск денег, должен заботиться исключительно о ценовой стабильности. Так, например, в Новой Зеландии настолько прониклись этим аргументом, что индексировали зарплату управляющего центральным банком страны обратно пропорционально уровню инфляции, так что у него появилась и непосредственная личная заинтересованность в снижении ее уровня. Если же просить центробанк учитывать и другие факторы, например рост или занятость населения, то политическое давление на него, по мнению сторонников этой концепции, станет невыносимым. Стэнли Фишер утверждает: «Центральный банк, который преследует несколько целей общего характера, может начать выбирать между ними и в результате наверняка подвергнется политическому давлению, переходя от одной цели к другой, — все зависит от электорального цикла». Лучший способ не допустить этого — «защитить» центральный банк от политиков (которые плохо разбираются в экономике, а главное — их горизонты краткосрочны), сделав его «политически независимым». Ортодоксальная вера в благотворность независимости центрального банка настолько сильна, что МВФ часто включает ее в условия ссуд, как это произошло, например, в соглашении с Кореей после валютного кризиса, случившегося в 1997 году.

Помимо денежной дисциплины, неолибералы традиционно подчеркивают важность благоразумия правительства: если оно не будет жить по средствам, то образовавшийся дефицит бюджета вызовет инфляцию, создав больше спроса, чем может вынести экономика.

В последнее время в результате волны финансовых кризисов в развивающихся странах в конце 1990-х — начале 2000-х годов стало ясно, что правительства не обладают монополией на «жизнь не по средствам». Во время этих кризисов оказалось, что лишние кредиты брали по большей части вовсе не правительства, а фирмы частного сектора и сами потребители. В результате сейчас большое внимание уделяется «благоразумному регулированию» банков и других компаний финансового сектора. Самой важной среди этих мер считается принятие так называемого норматива достаточного капитала для банков, рекомендованного Банком между­народных расчетов (БМР) — клубом центральных банков, который размещается в швейцарском Базеле (подробнее об этом позже)[27].

Инфляция вредит росту — это стало одной из наиболее общепринятых экономических аксиом нашего времени. Но посмотрим, что вы скажете после того, как переварите следующую информацию.

В течение 1960–1970-х годов инфляция в Бразилии составляла 42% в год. Несмотря на это, страна в те два десятилетия была одной из наиболее быстрорастущих экономик мира — среднедушевой доход здесь увеличивался на 4,5% ежегодно. Напротив, в период с 1996 по 2005 год, когда страна приняла на вооружение идеи ортодоксального неолиберализма, особенно в области макроэкономической политики, инфляция существенно сократилась — на 7,1% в год. Но в это время среднедушевой доход рос всего на 1,3%.

Если бразильский пример вас не очень убедил, что и понятно, учитывая, что гиперинфляция напрямую связана с низким ростом в 1980-х и начале 1990-х годов, то как насчет того, что в годы «экономического чуда», когда экономика Кореи росла на 7% в год на душу населения, показатели инфляции приближались к 20% (в 1960-е они достигали 17,4%, а в 1970-е и вовсе 19,8%).