Раб колдуньи - Стеша Новоторова

кроны тополей, в которых утопал весь второй этаж дома.

– Да ты не обижайся, мужик, – примирительно сказал я. – Уж поверь, мы хлебнули поболее твоего. Из нас целый месяц выколачивали мужское достоинство.

– И что, сбежать не пробовали? – быстро и тихо спросил вице-мэр, теперь стоявший в упряжи и готовый тащить на себе пролётку.

– Пробовали, конечно. И не раз.

– И как?

Мы оба с братом вздохнули.

– Понял.

– Да ничего ты не понял! – вдруг зло и холодно огрызнулся Николай. – Ни хуя ты братец ещё пока не понял! Думаешь, если тебя всего лишь один раз как следует высекли, потом обоссали, потом вылечили этим ссаньём, и ты уже готов был перед ними ползать как вошь – так ты уже всё постиг в этой жизни? А вот ни-ху-я! Ты даже не представляешь, ЧТО тебе ещё предстоит понять!

И он отвернулся, всем своим видом решительно демонстрируя, что больше ни о чем говорить не намерен. Потом закрыл лицо руками и присел на корточки, прислонившись спиной к колесу пролётки.

А я примирительно похлопал по плечу запряженного чиновника.

– Извини, мужик, но правда, мы прошли через каждодневные такие вот «праздники» как этот. После первого побега нас Акулина заставила тащить её на себе через весь город! И мы, по очереди, везли её на своих загривках. А в ней килограммов под сотню наверное… Если бы у нас была такая пролётка – мы бы самыми счастливыми были в тот момент.

В глазах Цезаря Карловича появилось прежнее выражение невыносимой тоски и боли.

– А почему так получается? – наконец решился задать он свой главный вопрос, который сверлил ему мозг со вчерашнего дня. – Как так-то? Почему ни я, ни вы не можете просто съебать отсюда нахер, а? Ну чем они нас держат? Ладно я, – попал в пиздорез конкретно так, но вы-то простые ребята, вам чего бояться?

– Так ты еще и правда ничего не понял, – ответил я тихо. – Ну так поразмысли на досуге. Пока будешь катать свою супругу на этом тарантасе. Ты и правда ничего необычного за последние сутки не заметил? Или предпочёл всё списать на некачественное бухло?

Цезарь Карлович уставился себе под ноги, напряженно о чем-то размышляя. По всей видимости, он старался вытеснить из сознания все невероятные детали своего вчерашнего приключения, и ему это почти удалось. Но теперь нужно было как-то объяснить самому себе то положение, в котором он оказался – старого мерина, запряженного в пролётку, ожидающего, когда на нём его же собственная жена поедет домой по городским улицам! Это была невероятная, запредельная глупость! Возникало очень много вопросов, и все они взрывали его мозг.

– Как получилось, что твой шофер завёз тебя именно в этот дом? – решил я дать ему хоть какие-то подсказки. – Как так вышло, что вы оба с ним не заметили, куда попали? Почему даже внутри этой самой чертовой «бани» вы не распознали спектакль? Почему ты видел там каких-то мифических мальчиков, а не видел стоящих в дверях женщин, которые светили тебе в лицо фонариками?

– Я был бухой в стельку… – растерянно сказал он, и тут же спохватился, скосив взгляд на меня. – Извини…

– Ничего, – усмехнулся я. – Думай, думай… Чего ты такое выпил, что твой мозг напрочь снесло. И почему тебя, в кровь исполосованного просто угостили золотым дождиком и ты наутро воскрес как огурчик?! А главное, – тут я немного понизил голос, – главное, когда потащишь эту хреновину через весь город, обрати внимание – тебя ведь НИКТО не увидит. Люди будут смотреть сквозь тебя, и даже бабу твою не станут замечать. Хотя она, наверняка, будет восседать в гордой позе патрицианки, катающейся на своём собственном рабе. Только никто не оценит! Вот и подумай, как так получается, а?

Слушая меня, он мелко кивал, прищурившись, и шаря глазками по двору. Явно что-то соображая. Ведь не дурак же он был совсем.

– Выходит, эта твоя госпожа Стефания, такая же ведьма, как и… Акулина? Или даже сильнее? Раз у неё такой гарем и баб чокнутых, и… вас, мужиков? – Не пробовали отсюда сбежать?

– Даже мысли такой не появилось, – зло ответил вместо меня Николай, всё так же сидевший у колеса пролётки.

Тут нас прервали. На крыльце, как всегда внезапно и тихо, появились Евдоха и наша несравненная госпожа. На голове у супруги вице-мэра красовалась вычурная шляпка, украшенная разнообразными финтифлюшками и подчеркнутая роскошной тончайшей черно-синей, переливающейся странными крошечными фиолетовыми звездочками, вуалью.

Та самая… подумал я.

Дамы продолжили свой разговор, нас как будто не замечая.

– Никогда, ни за что, и ни при каких обстоятельствах не снимай с него замок верности. Запомни: ключик у тебя, но первый раз ты отомкнёшь замочек только через неделю, здесь, на следующем заседании. Мыться он ему мешать не будет, там лишь клетка и два металлических ободка, всё доступно для воды безо всяких ограничений. И никакой пластики, что важно! Но главное – не дать им дрочить! Я вообще хочу следующее заседание клуба посвятить этой теме – запрету для мужиков заниматься рукоблудием.

– Полному запрету? – деловито переспросила Евдоха.

– Тотальному! – подтвердила леди Стефа. – В этом смысле я категорически поддерживаю инициативу западных феминисток, которые уже давно подняли эту тему. Мужики сексуализируют женское тело даже в своих мыслях. Они дрочат на женщин, тем самым насилуя их ментально. Никакие запреты на сексуализацию женщины не будут эффективны до тех пор, пока в своих фантазиях мужикам разрешается трахать несчастных женщин самым разнузданным образом. С этим надо что-то делать, и я знаю что. И главное – как!

Она весело подмигнула своей собеседнице и только тут, наконец, обратила на нас внимание.

– Ты смотри, а наши-то девушки совсем без нас расслабились! Одна хандрит и демонстрирует невосторженный образ мысли, а вторая притихла и что-то льёт в уши твоему мерину. Вот как раз отличная иллюстрация к нашему разговору. Пока они под присмотром – они паиньки. Но стоит оставить на полчаса одних – тут же сложился заговор. А всё почему? А всё потому, что никакого ментального контроля. Железный обруч ты на своего надела, я своих сегодня тоже закую по самый не балуй, а вот головку забубённую кто контролировать будет? О чем они там мечтают, кто их знает?

Евдокия слушала свою наставницу с величайшим вниманием и почтением. Было ясно, что эти мысли она поспешит разнести среди сестер клуба как свои собственные и они до следующего заседания (которое, о ужас, состоится уже через неделю!) прочно осядут в мозгах последовательниц и станут мейнстримом.

Коля моментально вскочил и принял