Раб колдуньи - Стеша Новоторова

криком «Цезарь Карлович, как же так! Как так-то!!!».

Случилась неожиданная немая сцена.

Вице-мэр поняв, что его спалили, и теперь у него появился еще один нежелательный свидетель, опустил голову к полу, грязно выругавшись. Пахом, ничего не понимая, стал орать, что он вызовет ментов, спецназ, всех тут раком поставит, но своего начальника вытащит, что бабам вообще много воли стали давать и пора уже в городе создавать мужское движение и, если надо, он тут же готов его создать и даже возглавить. Лично. Он, Пахом Отверткин, собственной персоной.

– Да пошёл бы ты Пахомыч отсюда нахуй! – горестно потирая уставшее лицо, ответствовал на его тираду Цезарь Карлович. – Дождись меня в машине, а еще лучше – уезжай домой. Машину поставь в гараж и можешь быть свободным на сегодня. Я сам со всем этим разберусь…

Пахом еще минуту обводил всю мизансцену мутным взглядом, но, наткнувшись на кинжальный блеск глаз леди Стефании, предпочёл последовать совету своего непосредственного начальника.

– И что мне теперь делать?! – горестно воскликнул Цезарь Карлович, поднимая взгляд на Стефу. – Он же, сука, меня сдаст!

– Зачем ему это делать?! – удивилась та. – Парень давно у тебя работает, понимает, что к чему, ему ведь не хочется завтра же пересесть с начальственной тачки на такси, разве нет?

– Да не в том дело… – махнул рукой мужчина. – Он ко мне как раз губером и приставлен. Это мой персональный соглядатай. Они вместе с губером еще в ГСВГ служили, в конце восьмидесятых. Оба из спецуры, только армейской. В этом сучьем кубле все на всех стучат, а этот Пахомыч, падла, лично на меня губеру. Они на сёстрах двоюродных женаты, так что там прямая дорожка в кабинет проложена.

Леди Стефания просияла одной из своих самых обворожительных улыбок.

– Так это же прекрасно! – воскликнула она. – Это семейное обстоятельство донельзя упрощает нашу задачу!

– В каком смысле?

– А это тебе, грязная свинка Пигги, знать пока рано. Твое дело – выполнять приказания и обо всём докладывать своей дражайшей супруге. А еще запомни: завтра-послезавтра твой Пахомыч попросится у тебя в отгул. Ну, там тещу в Москву отвезти или ещё что придумает. Так ты его отпусти и никак виду не подавай, будто что-то случилось или ты его в чем-то подозреваешь. А сам в ту же минуту – слышишь? – сразу же как только он уйдёт, скинешь СМС-ку Евдокие Павловне. Понял?

Вице-мэр кивнул, пытаясь понять суть закручивающейся интриги. Не понял, но сделал хитрый вид.

– Ну а что же мы не веселимся, дамы! – быстро перевела разговор хозяйка дома и окинула всех присутствующих торжественным взглядом. – Нам пытались помешать закончить наше клубное мероприятие самым беспардонным образом, но у мужланов это никогда не получится! Наш новый раб Пигги нуждается в нашем внимании. Ему предстоит закончить обряд посвящения, а что для этого необходимо?

– Его надо переодеть! – неожиданно подала голос старшая Настоятельница.

Все одобрительно загалдели, предлагая различные варианты нового облачения чиновника.

– Ну платье мы ему так сразу вряд ли найдём, – со смехом продолжила леди Стефа. – Всё-таки свинообразная туша нуждается в особом покрое. А вот подобрать кое-что из нижнего белья – это сейчас в наших силах. Подай-ка, Вонючка, вон из того шкафчика что найдёшь там для этого борова…

Брательник словно ждал этой команды – мигом притащил целый ворох нижнего дамского белья. Надо сказать, весьма странного белья. Здесь были и древние корсеты, и старинные, кажется еще дореволюционные матерчатые чулки, панталоны и какие-то совсем уж немыслимые шёлковые подштанники – всё это раритетное богатство он вывалил на пол и представил потешающейся почтеннейшей публике.

Дамы и девицы стали смеясь разглядывать всё это барахло, язвительно комментировать фасоны и расцветки, и не стесняясь прикидывать, как это будет смотреться на Цезаре Карловиче. А он краснел, сопел, сглатывал непроизвольно возникающие спазмы в горле, прятал глаза и, казалось, едва сдерживал рыдания окончательно уязвленной мужской гордости.

Хотя какая там, нахрен, могла остаться гордость.

Его заставили перемерить весь этот музейный гардероб! Полностью! До единой вещицы! И в каждой его фотографировали! После чего выбрали самые нелепые полосатые чулки, расшитые разноцветными лилиями розовые трусы огромных размеров, но едва влезшие на жирую жопу Цезаря Карловича, совсем уж допотопный дамский корсет и забавную шляпку, разукрашенную выцветшими бумажными цветами. Всё это заставили надеть и в таком виде предстать на окончательную фотосессию.

В таком ужасном виде свинка Пигги – новый член клуба торжокских феминисток, и был запечатлён во всех смартфонах наших дам. Под конец фотосессии мужчина уже перестал смущаться и даже пробовал немного кокетничать, приседая в реверансах и принимая наиболее выигрышные, с его точки зрения, позы.

Между тем наша госпожа и повелительница всё это время в общем веселье не принимала никакого участия, она о чем-то сосредоточенно и тихо разговаривала с Евдокией Павловной.

А когда дамское общество окончательно насладилось процедурой феминизации своего всё ещё действующего вице-мэра, леди Стефания снова взяла слово. В руках у неё была небольшая коробочка, из которой она достала странную металлическую конструкцию, размером с мышеловку.

– Этот модный нынче на Западе аксессуар принято называть мужским поясом целомудрия, но мне лично это название не очень нравится. Я называю такие штучки замком верности. Вы только взгляните на это убожество! – леди указала на стоявшего в кругу женщин Цезаря Карловича, – ну какое может быть целомудрие у этого, с позволения сказать, мущщины!

Все засмеялись.

– Это прожжённая и конченная мразь, потерявшая, а вернее продавшая своё целомудрие учителю труда и физкультуры в пятом классе за набор жевательных резинок. С тех пор, он, кстати, и оправдывает своё извращенное распутство этой тяжелой детской травмой.

Эти жестокие слова также вызвали оживление в гостиной.

– В данном случае название «замок верности» тоже весьма условно – никакой верности Пигги никогда никому не хранил, и, подозреваю, вообще не знаком с таким понятием, даже по книгам классиков. Потому как книг он не читает.

Разочарованные вздохи в возгласы представительниц лучшей половины человечества подтвердили и этот печальный вывод.

– Но, милые дамы! – театральным жестом леди Стефа немного приподняла над головой сверкающую никелированной сталью мышеловку для пениса, – сегодня мы впервые в нашем городе заключим в эту маленькую и тесную клетку первый и самый никчёмный член, так сказать, городского совета. Его перещупали и пересосали все развратные мальчики и, возможно, кое-кто из девочек, до этого дня, а теперь он будет надежно заперт в маленькую, но чрезвычайно прочную тюрьму. И ключик от этой тюрьмы будет в руках самой надёжной судьи и надсмотрщицы этого города – пани Евдокии Павловны!

Все зааплодировали.