Раб колдуньи - Стеша Новоторова

Стефа торжественно передала Евдокии Павловне замок верности. – Сейчас самое время его надеть!

Стоя не очень близко по вполне понятным причинам (честно говоря, боясь попасть под горячую руку или ещё что не менее горячее), я не мог во всех подробностях рассмотреть это устройство. Но пани Евдокия довольно быстро и ловко с ним справилась. Она затолкнула в металлическую клетку пенис своего супруга, и довольно грубо сжав его мошонку, обхватила небольшим обручем его яйца. А крошечный замочек помещался где-то внизу, соединяя обе половинки этой пыточной мышеловки воедино.

Леди Стефа так же многозначительно отдала даме маленькие ключики на крошечном колечке.

– Улыбайся, сука! – почти ласково проговорила продолжавшая тем временем насиловать мужика рукой в жопу, Арья. – Я хочу, чтобы ты при этом улыбался!

***

И опять мы с братом сбились с ног, сервируя стол для завершающего этот день ужина. Подавались холодные закуски и белое вино. Дамы изрядно захмелели (и я опять смутно подозреваю, что вино тут было не главной причиной), раскрепостились окончательно, и обсуждали, нужно ли прямо сейчас хором отстрапонить напоследок Цезаря Карловича или всё-таки стоит отложить это волнительное мероприятие на следующее заседание клуба.

– Да ладно вам, девчонки! – успокаивала всех наиболее бухая Вертухайка. – Опустить – опустили! Выпороли на славу! Ещё и обоссали по кругу! Практически утопили в золотом фонтане, чего вам еще не хватает?!

– Я бы ещё и отлизать дала, – неопределенно помахала рукой Серафимушка. – Кончить охота. Я на взводе, но не уверена, что смогу вот так кончить сейчас…

– Да, отлизать бы я тоже ему дала, – согласилась с ней Вертухайка. – Но страпонить наспех, перед отъездом домой? Никакого же удовольствия! Это ж процесс! Надо на свежую голову, лучше прямо с утра, чтобы никуда не спешить. Да и заснять опять же надо, для Инстаграма. А у меня уже зарядка упала…

Самого виновника торжества (если совсем уж цинично выражаться) поставили посреди комнаты, разодетого во всё дамское, правда неглиже, без платья, и, издеваясь, бросали ему кусочки хлеба, наполовину прожёванное мясо, еще какую-то снедь. И заставляли всё это ловить ртом, как собачку. А если он не успевал – что чаще всего и случалось, – то поднимать с пола (разумеется, также без помощи рук) и съедать.

Раздухарившись окончательно, потребовали, чтобы мы принесли помидоров помягче, и стали кидаться уже ими. В результате всё раритетное нижнее бельё Цезаря Карловича заляпали красными пятнами, особенно в области паха и задницы, и ржали над этим обстоятельством как лошади.

В общем, шальные императрицы Фемдома.

Наша хозяйка тем временем деловито давала Евдокие Павловне практические советы по содержанию мужа-раба в домашних условиях. Я стоял сзади госпожи-повелительницы и потому всё слышал.

– На колени на горох надолго не ставь, – вполголоса вещала леди Стефа. – Это максимум на два часа, да и то пытка несусветная. Это для молоденьких хорошо, которые еще необъезженные. Их ломать надо, там жестокость лишней не бывает. А твой уже в возрасте. Ему суставы беречь надо. Мы его ещё сегодня в пролётку запряжём – покатаешься!

Евдоха аж развернулась всем корпусом к Стефании от неожиданной радости.

– Да ладно?! Прямо здесь, в городе? А если кто увидит?

– Никто не увидит, – успокоила её хозяйка. – Я тебе одну шляпку с вуалькой дам – никто ничего не увидит. Ни тебя под ней, ни твоего мерина под тобой!

Они обе пьяно расхохотались.

– Поедешь домой как королева! Как японская императрица на собственной рикше!

– Класс! – обняла и поцеловала Евдоха нашу госпожу. – Я скучаю по нашим покатушкам, как в прошлом году, помнишь?

– Ещё бы! А я, думаешь, для чего новых мальчиков набираю сейчас, а?

И леди Стефания неожиданно повернувшись назад, подмигнула мне.

– Вот на этих будем зажигать! Как только объезжу – так и запряжём, как миленьких! Голыми, по первому снегу! Да с бубенцами!

– Бубенцы-то у них не отмёрзнут?! – в восторге хохотнула пани Евдокия.

– А мы как раз на них им колокольчики и подвесим! – поделилась свежей идеей хозяйка и опять на меня через плечо, смеясь, посмотрела.

Я сделал каменное лицо хорошо вышколенного истукана. Перспективы открывались неожиданные и ужасающие.

– Но это потом. Когда третьего поросёнка поймаем. А пока ты своего держи в черном теле. Бей, чтоб выл. Жрать давай поменьше, распух он у тебя без меры. Работать заставляй побольше. Свои туфельки ему на рабочий стол поставь, там за пресс-папье есть укромное место, со стороны посетителей не видно. А ему – чтобы под носом были твои туфельки. Прикажи, чтобы каждое утро их целовал. Это такой полезный талисман. Если хочешь – я их заворожу на полное подчинение тебе. Потом покажу, как из туфельки делать отличный намордник, – но это исключительно для домашнего употребления. Штука прикольная, но не для всех – публика не поймёт!

И они обе опять весело рассмеялись.

После ужина гостьи потихоньку стали разъезжаться.

По этикету клуба новоиспеченный раб должен был на прощание обувать каждую гостью и отдельно выполнять любое, пусть даже самое сумасбродное её желание. При этом он должен был, как на обряде пострижения в монахи, лежать на полу в прихожей, лицом в пол, раскинув руки крестом. И каждой уезжающей даме был обязан надеть её сапожки, после чего она символически, а на самом деле вполне по-настоящему, вытирала об него подошвы. Тем самым, как бы втаптывая в его в грязь. И превращая в коврик под дамскими ножками. Такой вот символический ритуал.

Ну и исполнение желания.

Первыми заторопились монашки, держа под руки мать-Настоятельницу, бухую до положения риз. Она многозначительно и долго грозила пальцем Цезарю Карловичу. А так как монашки не разувались, то и процедура прощания с ними была короткой. Просто потыкали острыми зонтиками-тростями распростертого перед ними мужчину и поспешили удалиться.

Серафима с дочерьми тоже особо не церемонилась. Все втроем они пожелали сфотографироваться стоя над поверженным вице-мэром, поставив ножки ему на голову. Попросили сделать несколько снимков каждой на её смартфон, и с нескольких ракурсов. Наша госпожа, как радушная хозяйка, во всем потакавшая желаниям гостей, терпеливо ловила фокусы и следила, чтобы лица смотрелись в кадре в наилучшем виде.

Вице-мэр, лобзая дамам ножки и обувь, слезно молил, чтобы эти фото ни в коем случае не попали бы в сеть. Серафима лишь гадко ухмылялась и на прощание смачно плюнула в лицо чиновника. Её дочь Сафо успела запечатлеть и этот плевок в коротком видео.

Ох, не хотел бы я сейчас оказаться на месте этого несчастного пожилого человека. Так долго идти к мягкому креслу, так скрупулезно выполнять мафиозные законы и