Выгодный брак - Екатерина Орлова

В приемной оказалось пусто. Я решила, что нет ничего зазорного в том, чтобы жена вошла в кабинет мужа без доклада. Я пару раз тихонько постучала в тяжелую деревянную дверь, но мне никто не ответил. Тогда я потянула ее на себя и сделала шаг в кабинет Игната, но замерла на пороге, а из моей руки выпал снимок и, медленно покружив в воздухе, приземлился на темно-серый ковролин.

Игнат стоял ко мне спиной, а перед ним, прижатая его тяжелым телом, над столом была перегнута женщина, и рука моего мужа задирала ей юбку. Не нужно быть гением, чтобы понять, что дальше должно было произойти в этом кабинете. Я не видела, что это была за женщина, но догадалась, что это та самая Лидочка, которая во время игры в пейнтбол не сводила взгляда с моего мужа. Значит, все это время он был с ней. Со мной и с ней. Внутри стало так больно, что я едва удержалась на ногах. Медленно и тихо развернулась, покинув кабинет Игната и его приемную. Благо, ковролином был устелен пол до самого коридора, так что они не слышали моих шагов. Потому что в тот момент я не могла бы смотреть в его глаза и не выдержала бы унизительных выяснений. Мне было чертовски больно. И это, к сожалению, была не только душевная боль.

Я выбежала на улицу и сделала несколько рваных вдохов. Впервые я не заботилась о том, как выглядела. Обычно я волновалась, чтобы окружающие не могли прочитать по моему лицу те чувства, что я испытывала. Но сейчас мне было действительно наплевать, потому что внутри меня разрывала боль и тревога, потому что живот снова начал тянуть, и на этот раз сильнее, чем раньше. Поглаживая его, я села в машину. Как только Дима сел на свое место, он посмотрел на меня встревоженным взглядом.

– Все хорошо? ― спросил он.

Из меня вырвался громкий, некрасивый всхлип, и я зажмурилась, прикрыв ладонью рот. Сделала еще один тяжелый вдох.

– Дим, отвези меня… домой… пожалуйста. К маме домой, ладно?

Он кивнул и вырулил на дорогу. Боль в животе стала нестерпимой, и я согнулась пополам.

– Амалия Александровна, вы хорошо себя чувствуете?

– Нет, ― вырвалось с рыданием. ― Дим, вернись в больницу, пожалуйста.

Он резко развернул машину и прибавил скорость, но я ее не чувствовала. Я вообще перестала что-либо чувствовать, ощутив, как между ног растекается влажное тепло. Нет-нет-нет, только не это! Нет!

Дима помог мне дойти до кабинета врача, где я услышала неутешительный диагноз: выкидыш.

– Мне жаль, Ама, ― сказала она ласково. ― Но шансы сохранить были небольшие, я говорила тебе. Я же просила: никаких потрясений, волнения. Девочка моя, не плачь. Все наладится.

Слезы стекали по щекам, шее и впитывались в воротник платья. Как можно так быстро привыкнуть к мысли о том, что ты счастлива? Так быстро свыкнуться с тем, что скоро станешь мамой? Хотя я уже давно была готова к этому. С того самого момента, когда осознала, что люблю мужа. От мыслей об Игнате стало еще больнее, и тихие слезы превратились в рыдания. Илона Васильевна погладила мою руку.

– Ну будет тебе, милая. Ты молодая и здоровая. Просто в следующий раз мы подготовимся к этому лучше, ладно? Будешь следовать моим советам, пропьешь витамины и все получиться. А сейчас надо почистить тебя и немного отдохнуть. Потом муж сможет забрать тебя домой. Все, моя хорошая, вытирай слезы. Алена! ― позвала она медсестру из-за ширмы. ― Чистим.

***

Я открыла глаза, еще не до конца понимая, что все закончилась. В животе как будто образовался вакуум, хотя я едва ли успела прочувствовать свое положение, все случилось слишком быстро.

– Как себя чувствуешь? ― спросила Илона Васильевна, присаживаясь на стул рядом. Ответом ей была одинокая слезинка, скатившаяся из уголка глаза. ― Я не звонила Вике. Сама потом расскажешь ей, ладно? Твоя мама такая паникерша, что уже через десять минут будет здесь причитать и заламывать руки, а тебе нужен покой. Отдыхай, милая. Я зайду через час тебя проверить.

– Спасибо, ― прохрипела я, и врач только кивнула и легонько похлопала меня по руке.

Спать хотелось неимоверно. Вероятно, сказывался наркоз, от которого я еще до конца не отошла. Я свернулась клубочком на кровати и прикрыла глаза. Как же быстро все произошло. За какой-то час моя жизнь сделала фееричный оборот на триста шестьдесят градусов, крутанув меня, как тряпичную куклу, и вернув в исходную позицию. Боль скрутила грудную клетку, и я снова разрыдалась. Уснула, обильно смочив подушку слезами.

Проснулась от легкого прикосновения к руке. Открыла глаза и снова увидела своего врача.

– Уже должно быть полегче, ― сказала она негромко. Кивнула на прикроватную тумбочку, на которой лежал рецепт. ― Я дала список назначений. Ты должна пока вернуться к контрацептивам. Твоему организму нужно время на восстановление, пока беременность тебе будет во вред, Ама.

– Поняла, ― прошептала я.

– Держись, девочка, ты должна быть сильной.

Она погладила меня по голове и вышла из палаты.

– Не хочу быть сильной, ― прошептала я хрипло. ― Вообще не хочу быть.

Произнесла это и крепко зажмурилась, мечтая снова провалиться в спасительную темноту, в которой мне ничто не снится, и мыслей нет. И реальность от меня была так далека, что я могла еще немного пожить в иллюзии того, что все не так страшно. Я пыталась убедить себя в том, что я не одна такая, что других женщин тоже постигала такая же трагедия. Но что чувства других по сравнению с твоими собственными? Ничто, правильно. Когда тебе больно, все остальное отходит на второй, а то и третий план.

Дверь палаты тихо открылась, и атмосфера в ней сразу изменилась. Мне не нужно было открывать глаз, чтобы знать, кто вошел.

– Уходи. Не хочу тебя видеть, ― прорычала я и резко повернулась спиной ко входу.

– Амалия, как ты себя чувствуешь? ― услышала я встревоженный голос Игната, а потом резко развернулась и, игнорируя головокружение, резко села на кровати.

– Тебе интересно, как я себя чувствую?! Сейчас?! ― крикнула я. ― Ненавижу тебя! Ненавижу, слышишь?! И никогда! Никогда не смей подходить ко мне или разговаривать! Я хочу развод! Ненавижу!

Я снова сорвалась на рыдание, потому что выдержать это было выше моих сил. Адская боль, разрывающая мне грудную клетку, не давала сделать полноценный вдох.

– Что случилось? Ты можешь нормально сказать?! ― рявкнул он на меня и попытался протянуть ко мне руки, но я их оттолкнула.

– Уходи! Пошел вон! ― крикнула ему в лицо, на котором застыло удивление.

Дверь в палату открылась, и вошла Илона Васильевна.

– Игнат Константинович, выйдите, пожалуйста.

– Какого черта?! Она моя жена, и я хочу знать, что случилось!

– Она потеряла ребенка, ― спокойно сказала Илона Васильевна.