Выгодный брак - Екатерина Орлова

Игнат повернулся ко мне резко побелевшим лицом, и от его выражения и слов врача меня снова как будто пронизали стальным штырем, нанизав на него все жизненно важные органы. Я сложилась пополам и взвыла, не сдерживаясь.

– Выйдите, не заставляйте вызывать охрану.

Краем глаза я видела, как Игнат пятился к двери, оттискиваемый врачом. Как только за ним закрылась дверь, я услышала, как мой муж рявкнул:

– Дима! Сюда иди!

― Тебе нужно выпить успокоительные, ― сказала Илона Васильевна, присаживаясь на кровати и обнимая меня, пока я пыталась успокоить свою истерику. Она была одной из маминых подруг и знала меня с самого рождения, поэтому позволяла себе такой близкий контакт. ― И вообще лучше пока пропить целый курс. Я вижу, что у тебя с мужем есть какие-то проблемы. Ама, не рожай ребенка, пока все не наладится. Попьешь витамины, успокоительные, отдохнешь, помиришься с мужем, а потом уже можно переходить и ко второй попытке.

– Не будет второй попытки. Больше никаких попыток.

– Ну перестань, девочка. Это сейчас ты все видишь в черных тонах, но пройдет время, и ты изменишь свое мнение.

Я выла, не плакала. Никак не могла совладать с собой, чтобы успокоиться.

– Сейчас я принесу успокоительное. Вколем ― и тебе станет немного легче. Завтра мир заиграет новыми красками.

Илона Васильевна распахнула дверь, чтобы выйти, и я поймала встревоженный, хмурый взгляд стоящего в коридоре Игната.

– Как она? ― услышала я его вопрос перед тем, как закрылась дверь.

Спустя час, после успокоительного, я собиралась ехать домой. Мне ничего не оставалось, как сделать это. Не могла же я остаться жить в больнице. Я договорилась с врачом, что мама ни о чем не узнает. Потому что я начала рассуждать здраво и прекрасно понимала, что мама не встанет на мою сторону. Она скорее отругает меня за то, что я без предупреждения поехала в офис мужа.

Я, как могла, тянула время, натягивая на себя привезенный охранником спортивный костюм, долго шнуровала кроссовки, расчесывалась и поправляла макияж. Из палаты я вышла, готовая ехать домой, но не готовая к встрече с мужем. Игнат тут же подошел ко мне и попытался обнять за талию, но я аккуратно выкрутилась из объятий. Хотелось кричать на него, послать или вообще проклясть, но вокруг было слишком много свидетелей. Поэтому я задрала повыше подбородок и пошла на выход, преследуемая собственным мужем.

По дороге домой в машине была звенящая тишина. Диму Игнат отпустил, как и своего водителя, поэтому сидел за рулем сам. Я села на заднем сидении, не желая быть близко к своему мужу. Прислонившись лбом к стеклу, я прикрыла глаза.

– Ама, мне очень жаль, ― произнес Игнат через время, и внутри меня скрутился новый болезненный узел. Я чувствовала, что Игнат смотрит на меня в зеркало заднего вида, но не хотела встречаться с ним взглядом. ― Поговори со мной.

Я слегка качнула головой, давая понять, что не расположена к общению. Успокоительные сделали свое дело. Меня клонило в сон и совершенно не хотелось рыдать. Внутри меня образовалась пустота, которую даже ничем не хотелось заполнить. Внезапно в салоне машины раздался звонок моего телефона. Мелодия подсказала, что звонила Марго, но и с ней я сейчас не могла разговаривать. Просто отключила звонок и поставила телефон на беззвучный режим, сжав его в ладони. Сестра как будто чувствовала, что со мной что-то не так, потому что продолжала набирать мой номер практически безостановочно до самого дома.

Я поднялась в свою спальню и заперлась, отсекая попытки Игната наладить разговор. Тут же позвонила Маргарите.

– Господи, Ама, у тебя там все нормально? ― взволнованно спросила она. ― Я уже несколько раз тебе звонила.

– Прости, неудобно было разговаривать.

– Тогда принимай новости: ты стала тетей! ― выкрикнула она, и новый виток боли пронизал все мое тело. Даже успокоительные не помогли, я всхлипнула. ― Ама, все хорошо?

– Да, я просто очень рада за тебя, милая. Так рада! Как наш богатырь?

– Почти четыре килограмма, глазищи синие. И крикливый такой. Олег чуть в обморок не рухнул во время родов, представляешь?

Марго продолжала щебетать о своих родах, о ребенке, о том, как первый раз прикладывала его к груди. А я в это время беззвучно рыдала, широко открыв рот и хватая воздух. Мне хотелось умереть. Насколько может быть жестока судьба, в один день подарив ребенка моей сестре и отняв у меня? Куда еще ироничнее?

К концу разговора я говорила, уже практически не заикаясь.

– Ты должна приехать познакомиться с Ванечкой.

– Обязательно приеду. Мне нужно тут завершить кое-какие дела, и сразу прилечу, ладно?

– Конечно. Я буду ждать тебя. Ама… у тебя точно все в порядке?

– Все отлично, Маргош, правда. Отдыхай, я завтра позвоню.

– Люблю тебя, сестричка.

– И я тебя. Поздравь от меня Олега.

Мы попрощались, и через несколько секунд на телефон прилетела фотография моего племянника. И это стало последней каплей. Я швырнула телефон в стену и начала кричать, крушить комнату, разбивать вазы и зеркала. Я сносила все на своем пути с таким остервенением, как будто это могло помочь моему состоянию. Но не помогало. С каждым следующим разбитым предметом как будто становилось хуже. Мой крик переходил в вой, сменялся рыданиями, а потом я задыхалась. Игнат грохотал в двери, но я его практически не слышала, утонув в своей агонии. А потом, в какой-то момент двери с грохотом распахнулись, и крепкие руки подняли меня в воздух, а потом прижали к телу мужа.

У меня ослабли ноги, а руки пекло от порезов. Я обмякла в руках Игната, рыдая.

– Ненавижу тебя. Ненави-и-ижу-у-у. Как же я тебя ненавижу. Из-за тебя. Все из-за тебя!

Игнат

Я с остервенением бил по груше, пытаясь хоть немного сбросить напряжение. Каким идиотом надо быть, чтобы решить проверить, изменилось ли во мне что-то после женитьбы? Еще и способ выбрал самый отвратительный. Я никогда не осуждаю себя за поступки, потому что, прежде, чем что-то совершить, продумываю свои действия. Но с того момента, как мы начали сближаться с Амалией, я запаниковал. Она настолько вторглась в мое пространство, что я перестал ощущать себя самим собой. Как будто начал терять связь с реальностью.

Когда экономка принесла мне найденные у Амалии таблетки, я сорвался. После того… изнасилования, я думал, что не прикоснусь к ней. Но я уже стал зависим от тела Амалии, от ее эмоций. Словно стал вампиром, который этими эмоциями питается.

С того момента, когда наш с Амалией секс перестал идти по графику, я все больше и больше пропитывался ею. Перестал нуждаться в том, чтобы приходить к любовнице удовлетворять свои потребности, потому что каждую из них удовлетворяла Амалия. И даже больше. Она давала мне намного больше того, что я получал от Лидии. Эмоциональную связь, успокоение, любовь…