Останься со мной - Джессика Кансоло

– Моей жене, Кэтрин, не терпится с вами познакомиться. – Эндрю встает, явно решив, что разговор окончен.

Мы тоже встаем.

И тут Эндрю добавляет:

– Как и твоя сводная сестра.

Эйден опешил.

– Сестра?

Эндрю подает сигнал телохранителям, которые тут же направляются к нам.

– Да, сестра. Эвианна. Она примерно твоего возраста, так что я уверен, что вы подружитесь.

Глаза Эйдена встречаются с моими, и мы обмениваемся ошеломленными взглядами. Как будто Эйдену нужен еще один член семьи.

Задняя дверь распахивается так быстро, что едва не захлопывается снова, заставляя всех нас обернуться. Джейсон и Джексон вернулись. На их лицах застыло выражение страха. Они знают, что мэр, которого прошлым вечером ударил Эйден, находится здесь, в доме, и они не хотят, чтобы у их брата были неприятности.

Эндрю окидывает оценивающим взглядом близнецов.

– Привет, мальчики. Я ваш оте…

– Не сейчас! – рявкает Эйден, встав между Эндрю и братьями, как будто не хочет, чтобы он даже смотрел на них.

Глаза Эндрю холодные, расчетливые.

– Они должны познакомиться с отцом.

Эйден напрягается. Его спина становится крепкой, как камень, а глаза – жесткими.

– Ты не их отец, – рычит Эйден. – И у тебя после развода нет на нас юридических прав.

Эндрю поправляет дорогие запонки, совершенно не обращая внимания на устрашающую манеру поведения сына.

– Тебе нужно время, чтобы адаптироваться. Мы же семья, помнишь?

У Эйдена почти отвисает челюсть. В глазах горит огонь, который я видела всего пару раз, когда он прикидывал, как превратить чью-то жизнь в ад.

Эндрю не ждет, пока мы ответим.

– Мы найдем выход. Увидимся на торжестве.

Эйден следует за ними в дом, как будто желая убедиться, что они сразу уйдут, оставив меня снаружи с его братьями.

– Эйден в беде? – спрашивает меня Джексон с явным беспокойством.

– Ты видел лицо Эйдена? То, которое обещает боль? Думаю, это мэр в беде.

Джейсон улыбается. Его глаза сияют от гордости за брата.

– Да. Пусть катится ко всем чертям, мудак.

Я смотрю на него с круглыми от удивления глазами.

– Кто тебе сказал, что так можно говорить?!

Небольшой румянец расплывается по его щекам.

– Ноа сказал, что я могу так говорить о людях, которые плохо ко мне относятся.

– Может быть, не стоит так говорить при Эйдене? – предлагаю я, сопротивляясь желанию рассмеяться.

Но Джейсон совершенно прав. Мэр Эндрю Кесслер определенно мудак.

После ухода Эндрю Эйден заявляет, что никто на торжество не идет. В доме царит напряженная атмосфера. Шарлотта, Ноа и Чейз переживают из-за сложившейся ситуации. Близнецы волнуются, что их брат попал в беду. Мэйсон избегает меня после инцидента с холодильником (что заставляет меня чувствовать себя еще более виноватой за то, что его отец изменяет с моей мамой). Кроме того, я до сих пор не призналась Эйдену в том, что уезжаю. А поскольку в последнее время все стало так сложно, Джулиану пришла в голову отличная идея поиграть в пейнтбол и выпустить пар. При других обстоятельствах это было бы весело, но сейчас? Не уверена. Выдать оружие кучке обозленных подростков и велеть им стрелять друг в друга? Вряд ли из этого получится что-то хорошее.

– Я и Джексон – капитаны команд! – восклицает Джейсон, пока мы надеваем комбинезоны поверх одежды.

В итоге команды состоят из меня, Джексона, Мэйсона, Аннализы и Чейза против Джейсона, Шарлотты, Джулиана, Эйдена и Ноа. Чейз наблюдает за Ноа, пока тот показывает Шарлотте, как пользоваться ружьем, но быстро отворачивается и топает ногой по грязной земле.

Шарлотта поехала со мной, Эйденом и Аннализой и по дороге рассказала нам, что произошло между ней и Чейзом. После нашего утреннего разговора он пошел в душ, а потом, пока мы разбирались с мэром, поговорил с Шарлоттой. Она рассказала нам, что Чейз признался в том, что всегда был в нее влюблен, но боялся сказать, потому что не хотел услышать отказ.

И вот она воплотила эти страхи в реальность. Она сказала ему сквозь слезы, что любит его, но не испытывает тех же чувств, что и он к ней. Когда он спросил, не связано ли это с Ноа, она ответила отрицательно, объяснив, что пока что не понимает своих чувств. Шарлотта сомневается, что Чейз в это поверил, но он, по крайней мере, не стал нагнетать обстановку.

Разговор закончился тем, что Чейз признался в любви еще раз, обещал быть рядом и больше не подвергать их дружбу испытаниям. Конечно, она согласилась, но сказала нам, что во время разговора он не назвал ее Чарли и это ранило ее больше, чем она думала. Даже если она по-прежнему ненавидит это прозвище, его отказ произнести его означает, что что-то в их дружбе навсегда изменилось.

Что касается отношений Чейза и Ноа, то они тоже пока непонятные. Чейз принес Ноа невнятные, полушутливые и явно неискренние извинения. Но прежде чем Ноа успел что-то ответить, Чейз убежал. Ноа все утро пытался поговорить с Чейзом, но тот его избегал (и я думаю, что это начинает раздражать Ноа).

По сравнению со всей этой драмой мои секреты лучше не раскрывать, потому что мы и без того достаточно пережили на этих каникулах. Я знаю, что Эйден все еще думает, что я должна рассказать Мэйсону правду. Но я просто не могу. Слишком уж много всего навалилось. Неужели я должна стать человеком, который еще больше испортит чужие каникулы?

В данный момент мои друзья стоят на противоположных сторонах арены, ждут сигнала, держа в руках ружья с краской. Проигравшая команда будет готовить и убирать в течение следующих трех дней, так что боевой дух у всех на подъеме. Все хотят уничтожить соперника.

Поскольку мы с Эйденом в противоположных командах, он пообещал мне перед матчем, что убьет меня последней, ну, как джентльмен, которым он и является. Я улыбнулась ему и сказала, что с удовольствием на это посмотрю.

Звучит сигнал, и мы разбегаемся. Мы разделились на пары. Мэйсон схватил Аннализу и Джексона, прежде чем я успела сказать ему хоть слово. Мы с Чейзом остались вдвоем, что, конечно, меня не смущает. Мы собираемся надрать задницу всем и каждому.

Не прошло и двух минут, как мимо моей головы пронеслись шарики с краской. На виновника выстрела указывает дьявольский смех Ноа. В итоге нас с Чейзом разделили, и я осталась одна. Грусть, однако, длится недолго: я натыкаюсь на Джейсона, который присел за кучей покрышек, повернувшись ко мне спиной.

Могу ли я стрелять в невинного девятилетнего ребенка?

Джейсон слышит меня, оборачивается, поднимает пистолет, чтобы выстрелить… Но я без промедления стреляю ему прямо в грудь. Розовая краска разлетается по всему его торсу. Он снимает маску и смотрит на меня взглядом раненого щенка.