Бог без машины. Истории 20 сумасшедших, сделавших в России бизнес с нуля - Николай В. Кононов

«Представляешь, приснился сон, — скайп зачем-то добавляет голосу Федора дрожь. — Я иду с Румянцевым по магазинам, складу и нахожу какие-то недоделки везде, недоработки. И такая накатила тоска, что продаю самое дорогое, что выстрадано. Проснулся и чуть не рыдал, хотя вроде научился все воспринимать спокойно».

Новое дело Федор искал несколько месяцев. Согласился было на предложение знакомого отстроить его мебельный бизнес, но понял, что партнер не готов ужесточать дисциплину — а без этого браться было бессмысленно.

Наконец всплыла идея, будоражившая Федора еще до книг. В Коми плохо с общепитом. Проще всего начать с пиццы — она дешевая и популярная. Федор решил открыть пиццерию и доставку в Сыктывкаре, а позже, отстроив логистику — ключевой фактор в таком бизнесе, — распродать по стране франшизу, создать колл-центр и информационную систему, где будет отслеживаться каждый заказ.

У меня отвисает челюсть, и я задаю вопросы о незнакомой для Федора области, дефиците качественных продуктов и кадровой пустыне, но Федор отщелкивает их с легкостью. Он во всем разобрался. Он готов терпеть и масштабироваться будет, лишь когда уверится, что пора — и за счет своих средств, больше никаких телеком-партнеров.

Он убедился в мудрости предпринимателей, которым все равно, что производить, — главное, чтобы продукт хотели люди, — и стал серийным бизнесменом.

Миллиардер Михаил Фридман однажды описал таких предпринимателей как склонных к авантюризму, к трезвой оценке себя и окружающих, а также к гибкой тактике (при твердости убеждений и стремлении к цели). Сформулировав это, первое лицо «Альфа-Групп» добавил: «Я думаю, что из всех видов человеческой деятельности предпринимательство наиболее близко войне».

Федор строчит в блог о прощании с книгами, а я думаю, что выбрал неточный образ — он похож не на канатоходца, а на кочевника, которого занесло в земли оседлых племен, но он не увяз, не изменился и, проиграв первое сражение, подготовил себя к следующему, более важному.

Поблескивая очками, Федор сообщает, что едет в Петербург наниматься в McDonalds и доставку пиццы Papa John’s — месяца на два, изучить все мелочи. Я шучу, что не удивлюсь, если он опять передумает, и чувствую, что сказал лишнее, — Федор серьезен как никогда, хоть и засыпает от усталости. Он только что прислал серию фото, как месят тесто для пиццы, ругает пиццамейкеров за формальное соблюдение процедур и наплевательское отношение к продукту и клиентам. Он вернулся в лето, когда запускал «Силу ума». Вновь старт и мандраж.

Мы прощаемся и закрываем скайп. Осень, люди переводят часы, минус шестьдесят минут — был час, стало двенадцать. Долгая ночь перед битвой.

Глава II. В башне

1994–2000, ЗЕЛЕНОГРАД, МОСКВА

Квартира была загадочной. Если маленькая комната и кухня еще напоминали человеческое жилище, то гостиная наводила на мысль разве что о складе. Вдоль стен помещались стеллажи, на которых лежали тонкие брошюры; лишь один был занят книгами хозяев. Посреди комнаты стоял копир, используемый для хранения еще каких-нибудь книг, дисков или бумаг, а также брошюровочный станок.

Каждое утро, когда хозяин еще спал, приходил молчаливый человек и начинал печатать, а потом скреплять листы с пугающими заголовками — вроде «Как вести себя в тюрьме», «Проблемы малолетних заключенных».

Не знаю, кто теперь живет на первом этаже краснокирпичного дома в Малом Тишинском переулке, а десять лет назад хозяин, подрабатывающий ведением сайта правозащитников, устраивал в загадочной квартире вечеринки. Тянулись они до рассвета, с гитарами, распитием кальвадоса и танцами на крышах домов. К утру гости расходились, чтобы не мешать угрюмому человеку печатать и скреплять. Квартира принадлежала именно правозащитникам, и семья хозяина вечеринок жила там исключительно по их благоволению.

На вечеринках присутствовали физики, биологи, химики, филологи; все, естественно, многообещающие. Они приводили своих девушек и оттягивались. Не оттягивался только один юноша. Юноша был худой и длинный, разговаривая с оппонентом, редко смотрел в глаза и торчал где-нибудь под стеллажом с брошюрами, что-то читая или печатая в ноутбуке. Он оживлялся, лишь когда кто-то брал в руки музыкальный инструмент (хозяин умел играть на пяти инструментах) или если включали и обсуждали музыку. Слушая игру, он странно морщился, ухмылялся или вздыхал. В обсуждение вклинивался редко и с той же кривоватой улыбкой.

По-настоящему загорался, лишь когда хозяин показывал гостям всякие интересные сайты. Тогда юноша бросал ноутбук и вступал в дискуссию. Его аргументы за или против дизайна или архитектуры были неожиданными, так как он или оценивал в общем, не объясняя частности, или, наоборот, критиковал некую деталь, которую с одной стороны можно назвать характерной для объекта критики, а с другой — непонятно, почему он именно ее выбрал для иллюстрации своего тезиса. Еще он как-то упомянул идею хостинга, когда ты отвечаешь за поддержку сайта компании, а она платит тебе за это деньги. Но, кроме хозяина, никого хостинг не интересовал. Да и хозяин больше мечтал изучать, как работает мозг, чем в каких шкафах хранить серверы.

То есть все сознавали, что юноша — крутой и трудоголик и, наверное, thinks forward, но поскольку никто не разбирался в программировании и дизайне, то и особых восторгов не случалось.

Лишь однажды он произвел фурор — и то на почве технического прогресса. Подключился к Интернету через мобильный телефон и продолжил писать сайт или рисовать дизайн. Собутыльники заахали, потому что еще не все носили сотовый в кармане, а этот — раз! — и проник в сеть.

Сенсацию затмили песни и пляски, а также камлание над картой Кавказа, куда хозяин намеревался лезть с альпинистскими намерениями. Юноша вернулся под стеллаж и застучал по клавишам.

Гости думали о слишком высоком; мало кто сознавал, что клавиши стучат на будущее, набивают 10 000 часов, которые Малкольм Гладуэлл в книге «Гении и аутсайдеры»[38] маркировал как предел, за которым практика в каком-либо ремесле приводит к мастерству или, если повезет, гениальности.

Спустя десять лет один из гостей той вечеринки наткнулся на список пятидесяти крупнейших хостинг-провайдеров страны и почувствовал, что упустил в жизни нечто важное. В первой десятке красовался 1gb.ru — бренд, который создал юноша с ноутбуком — Дима Михайлов. Оказывается, этот тихий человек управлял службой поддержки, переговаривался с клиентами и активно отъедал рынок у крупнейших хостеров.

Мне стало интересно, как Дима сделал себя, и я стал спрашивать его и друзей, из чего вдруг выросла страсть к предпринимательству. Производить раскопки оказалось не просто — герой рассказывал мало и было видно, что он не считает детство достойным мемуаров. Для друзей он тоже был достаточно закрыт.

Например, один из школьных товарищей поражался тому, что Дима Михайлов отличал нюансы исполнения Скрябина и Рахманинова разными пианистами, — но при этом не знал, что Дима долго учился в «музыкалке» по классу фортепьяно.