Детство Иисуса - Джозеф Максвелл Кутзее

– Я посторонний, – возражает мальчик. – Мне можно.

– Да, но ты – другое дело. Ты мой ребенок. Ты светоч моей жизни.

Светоч моей жизни. Вот это да, сказать такое в присутствии чужих людей!

А вот и Диего, и второй брат – тот, что никогда рта не открывает. Инес встречает их с облегчением.

– Мы готовы. Давид, собирайся.

– Нет! – говорит мальчик. – Не хочу ехать. Хочу праздник. Можно нам праздник?

– Не время для праздника, нам нечего предложить гостям.

– Это неправда! У нас есть вино! В кухне! – И он вмиг вскарабкивается на кухонный шкафчик и тянется к верхней полке. – Видите! – кричит он, победно показывая бутылку. – У нас есть вино!

Побагровев, Инес пытается отнять у него бутылку.

– Это не вино, это херес, – говорит она, но мальчик от нее ускользает.

– Кто хочет вина? Кто хочет вина? – распевает он.

– Я! – говорит Диего.

– И я! – говорит его молчаливый брат.

Оба смеются – к досаде своей сестры. Сеньор Дага присоединяется:

– И я!

Емкостей для питья на шестерых не находится, и мальчик идет по кругу с бутылкой и стаканом, наливает каждому и торжественно дожидается, пока стакан не опорожнят.

Подходит к Инес. Та хмурится и отвергает стакан.

– Пей, – повелевает мальчик. – Я нынче царь и велю тебе пить!

Инес пригубливает по-дамски.

– Теперь я, – объявляет мальчик, и никто не успевает его остановить – он подносит бутылку к губам и делает щедрый глоток. Мгновение он торжествующе оглядывает собравшихся. А затем давится, кашляет и плюется. – Гадость какая! – Он задыхается. Бутылка падает у него из рук, сеньор Дага ловко спасает ее.

Диего с братом валяются от хохота.

– Что с тобой, Царь благородный? – вопит Диего. – Ты как в чаду, и пьешь ты шатко?[2]

Мальчик отдышался.

– Еще! – кричит он. – Еще вина!

Если Инес не собирается предпринять хоть что-нибудь, пора вмешаться ему, Симону.

– Ну хватит! – говорит он. – Уже поздно, Давид, нашим гостям пора.

– Нет! – говорит мальчик. – Не поздно! Я хочу сыграть. Хочу сыграть в «Кто я?».

– Кто я? – говорит Дага. – И как же в это играют?

– Нужно сделать вид, что вы – кто-то, и все будут угадывать, кто. В прошлый раз я делал вид, что я – Боливар, и Диего тут же угадал, правда, Диего?

– А расплата какая? – спрашивает Дага. – Какая тебе будет расплата, если мы угадаем?

Мальчик, похоже, смущается.

– Когда-то мы в это играли, – говорит Дага, – и если кто-то угадывал, нужно было выложить тайну – самую сокровенную тайну.

Мальчик молчит.

– Нам пора, на игры нет времени, – робко говорит Инес.

– Нет! – говорит мальчик. – Хочу в другую игру. Хочу «Правду или последствия».

– Так-то лучше, – говорит Дага. – Расскажи нам, как играть в «Правду или последствия».

– Я задаю вопрос, а вам надо отвечать, врать нельзя – только правду. Если говорите неправду – расплата. Хорошо? Я начинаю. Диего, у тебя зад чистый?

Воцаряется тишина. Второй брат краснеет, а затем взрывается могучим хохотом. Мальчик счастливо смеется, кружится, танцует.

– Ну же! – кричит он. – Правда или последствия!

– Играем один кон, – снисходит Инес. – И больше никаких грубых вопросов.

– Никаких грубых вопросов, – соглашается мальчик. – Теперь опять моя очередь. Вопрос к… – он оглядывает комнату, их, одного за другим, – мой вопрос к… Инес! Инес, кто тебе нравится больше всех на свете?

– Ты. Ты мне нравишься больше всех.

– Нет, не я! Какой мужчина тебе нравится больше всех на свете, чтобы он тебе в животе ребенка сделал?

Молчание. Инес сжимает губы.

– Тебе нравится он, или он, или он, или он? – спрашивает мальчик, поочередно указывая на четверых мужчин.

Вмешивается он, Симон, четвертый мужчина.

– Никаких грубых вопросов, – говорит он. – Это грубый вопрос. Женщина не делает ребенка со своим же братом.

– Почему?

– Не делает, и все. Никаких «почему».

– Каких «почему»! Я могу спрашивать, что хочу! Такая игра. Хочешь, чтобы Диего сделал внутри тебя ребенка, Инес? Или хочешь Стефано?

Он вмешивается опять – ради Инес.

– Ну хватит!

Диего встает.

– Поехали, – говорит он.

– Нет! – говорит мальчик. – Правда или последствия! Кто тебе больше всех нравится, Инес?

Диего смотрит на сестру.

– Скажи что-нибудь. Что угодно.

Инес молчит.

– Инес вообще ничего не хочет с мужчинами, – говорит Диего. – Вот тебе ответ. Она никого из нас не хочет. Она хочет быть свободной. А теперь поехали.

– Правда? – спрашивает мальчик у Инес. – Это неправда, верно? Ты обещала мне братика.

И вновь он влезает:

– Каждому по одному вопросу, Давид. Таково правило. Ты свой вопрос задал, получил ответ. Как говорит Диего, Инес не хочет никого из нас.

– А я хочу брата! Я не хочу быть единственным сыном! Это скучно!

– Если правда хочешь брата – иди и найди его себе сам. Начни с Фиделя. Возьми Фиделя в братья. Братья не обязательно должны появляться из одной и той же утробы. Заведи свое братство.

– Я не знаю, что такое «братство».

– Вот те на. Если два мальчика согласны звать друг друга братьями, они завели братство. Проще некуда. Они могут найти других мальчиков и сделать их тоже братьями. Можно поклясться в верности друг другу и выбрать название – Братство Семи Звезд, или Братство Пещеры, или что-нибудь в этом духе. Даже Братство Давида, если хочешь.

– Или это может быть тайное братство, – добавляет Дага. Глаза у него блестят, он чуть улыбается. Мальчик, который его, Симона, едва слушал, вдруг словно столбенеет. – Можете принести клятву тайны. Никому не следует даже знать, кто они, твои тайные братья.

Он нарушает молчание.

– На сегодня довольно. Давид, иди за пижамой. Диего уже заждался. Придумай своему братству хорошее название. Вернешься из «Ла Резиденсии» – пригласишь Фиделя стать твоим первым братом. – К Инес: – Согласны? Благословляете?

– Где Эль Рей?

Телега стоит на пристани, пустая, готовая к погрузке, но место Эль Рея занимает конь, которого они прежде не видели, – черный мерин с белым пятном на лбу. Когда мальчик подходит слишком близко, новый конь нервно зыркает и бьет копытом.