1000 год. Когда началась глобализация - Валери Хансен

В 961 году, когда две фракции воинов-рабов не смогли договориться по кандидатуре нового правителя, некий военачальник, сам бывший раб по имени Алп-Тегин, бежал из владений Саманидов. (Тюркское слово «тегин» переводится как «господин, князь»; его обычно добавляли к именам воинов-рабов.) Алп-Тегин увел своих соратников к отдаленному форпосту – городу Газна (ныне Газни) в Афганистане. Номинально подчинявшийся Саманидам, но фактически полностью независимый, Алп-Тегин создал новую державу, а средства добывал в набегах на Дели и северную Индию. После кончины Алп-Тегина в 963 году его воины стали выбирать достойных среди себя: одни были рабами, другие свободными, но никто из них не провластвовал долго. В 998 году вожаком выбрали Махмуда, сына воина-раба. В возрасте двадцати семи лет он встал во главе одной из ключевых держав Центральной Азии, и династия Газневидов понесла ислам в Афганистан, прежде приверженный буддизму.

Махмуд заявлял, что борется за свободу плененных аббасидских халифов, которые, несмотря на плен, продолжали считаться духовными лидерами мусульманской общины. Благоволя Махмуду, халиф назначил его «губернатором» Хорасана, области на юго-восточном побережье Каспийского моря. В 999 году халиф вознаградил Махмуда двумя титулами: «Десница династии» и «Ревнитель веры». Также он подарил ему одежду со своего плеча – крайне личный дар, ведь одежда сохраняет запах того, кто ее носит.

Первым из тех, кто стал правителем, будучи по происхождению рабом, Махмуд удостоился милости халифа. Современники принялись именовать его султаном, то есть «властителем»[72], и этот титул отражал могущество Махмуда. Основав династию Газневидов, Махмуд правил полных 32 года, а скончался в 1030 году в возрасте 59 лет.

Прежде все без исключения основоположники исламских династий были носителями арабского или персидского языка, но Махмуд, уроженец Центральной Азии, говорил на тюркском[73]. (Основатель династии Сельджукидов, которая в ту пору утверждалась в Ираке и Анатолии, также говорил на тюркском языке.) При этом во власти Махмуд ратовал за употребление персидского языка, что способствовало превращению последнего в язык образования, второй по распространенности после арабского. Держава Махмуда важна для нас тем, что это первая исламская империя, которая правила Ираном, Афганистаном, Пакистаном и Северной Индией и утверждала ислам в этих землях.

Газневиды и сельджуки одинаково охотно вербовали воинов-гази, «добровольцев, радеющих за веру». Эти воины переходили из одного войска в другое, чтобы сражаться против «неверных» – немусульман. Формально ими руководили религиозные устремления, но они никогда не отказывались от положенной доли добычи.

Ядром многочисленного войска Махмуда была кавалерия – 4000 конников, изначально все рабы; кроме них, войско объединяло другие подразделения, и общая численность солдат достигала 50 000 человек. Близкая Северная Индия манила, и Махмуд со своей базы в Афганистане отправлял войско в поход по зиме, когда жара спадала.

Главной целью Газневидов являлись драгоценности индуистских дворцов и храмов, и потому солдаты Махмуда искали все новые маршруты для нападений на Северную Индию. Махмуд поручал мусульманам грабить индуистские святыни – это допускалось, поскольку индусы не считались зимми, «опекаемым народом»[74]. Их причисляли к неверным, из чего следовало, что всякий мусульманин, разрушивший индуистскую святыню, исполняет свой религиозный долг; это воззрение сплачивало воинов Махмуда и способствовало распространению ислама по Центральной Азии.

Махмуд также изобретал всевозможные хитроумные уловки, чтобы обойти запреты в исламских законах. Мусульманам возбранялось убивать или порабощать собратьев-мусульман, а потому Махмуд порой привлекал к своим операциям пленников-индусов, дабы они разграбляли города с мусульманским населением. Семьи этих воинов проживали в одном из кварталов Газны. Еще, когда подобное совпадало с его целями, он заключал союзы с немусульманскими (индуистскими) правителями Северной Индии – как малийский царь манса Муса не чурался золота, добываемого язычниками.

Под властью Махмуда Афганистан стал мусульманским, но Северная Индия избежала этой участи, потому что Махмуд не насаждал насильственное обращение. (Эта область сделалась преимущественно мусульманской только в 1200-х годах, при более поздней династии.) Сам Махмуд предпочитал грабить в набегах, а не присоединять новые земли.

Пожалуй, самый громкий из этих набегов – события 1025–1026 годов, разграбление храма Шивы в Сомнатхе, важном торговом порту на северо-западном побережье Индии. Как явствует даже из беглого анализа поисковой выдачи в «Гугле» по соответствующему запросу, это действительно одно из наиболее кощунственных разорений индуистского храма мусульманами. Аль-Бируни включил подробное описание похода Махмуда на Сомнатх в свое знаменитое сочинение «Индия», которое представляло собой попытку автора объяснить тонкости индийской религиозной системы и общественного устройства иноземной публике.

Такие исследования тоже появлялись на свет благодаря глобализации: в них описывались обычаи других народов. Надо отметить, что сочинение аль-Бируни было длиннее и рассказывало об Индии подробнее любого текста в жанре «путей и стран», о котором говорилось выше.

Махмуд, которому тогда было уже за пятьдесят, осквернил храм в Сомнатхе и разрушил священное изображение Шивы в форме лингама или фаллоса, которому индуистские жрецы совершали ритуальные подношения. Олицетворение репродуктивной силы, лингам как бы воплощал в себе весь творческий потенциал мироздания. По словам аль-Бируни, Махмуд «велел разломать верхнюю часть, а оставшееся отвезти домой в Газну, со всеми покрывалами и украшениями из золота, драгоценных камней и расшитыми одеяниями»[75]. Прочие осколки лингама закопали в землю перед мечетью в Газне, чтобы мусульмане топтали это «непотребство». Да, Махмуд привлекал в свое войско индусов и заключал временные союзы с правителями-индуистами, однако он хорошо осознавал, что его воинов лучше всего мотивируют нападения на немусульман.

На доходы от разграбления Сомнатха и других набегов Махмуд, выплатив положенное своим воинам, возвел новую столицу – Лашкар-и-базар на реке Гильменд, примерно в 400 милях (600 км) к юго-западу от Кабула. Также были построены новые мечети в Газне.