Жизнь в эпоху перемен. Книга первая - Станислав Владимирович Далецкий

девочкам и вовсе запрещается, сельским обычаем, находиться наедине со сверстниками: так начинает соблюдаться девичье целомудрие.

Иван с завистью смотрел на купающуюся мелкоту: когда – то и он с друзьями вот так же беззаботно плескался в этих заводях. С той поры минуло десяток лет, он уже взрослый, почти, а все его друзья давно занимаются тяжелым крестьянским трудом, помогая в семье обеспечить пропитание себе, старикам и детям, пока сами не обзаведутся семьями.

Прошло десять лет, но ничего на селе не изменилось в жизни: на реке плещется детвора не старше десяти годков, а все остальные дети трудятся вместе с взрослыми в полях и огородах, на заготовке леса и дров, на сенокосе и в прочих местах, где требуются крестьянские руки.

В ненастные дни Иван валялся на диване в гостиной с книжкой в руках, перечитывая вновь и вновь всю отцовскую библиотеку и свои книги, что привез от тетки Марии. Незаметно, под шум дождя, он засыпал, роняя книгу на пол, и часто ему снились сны, как он встречался с крестьянкой Дашей в прошлом году, или же ему являлась во сне подруга прошлой зимы – Маша, но обе они со смехом уворачивались и исчезали в сонной пелене, когда Иван пытался обнять какую – либо из них. Он просыпался вспоминал сон, потом вспоминал по очереди обеих девушек, каждая из которых могла бы стать его суженной, если бы он был старше возрастом и жил самостоятельной жизнью.

В августе месяце, отец отдал Ивану рекомендательное письмо к своему сотоварищу по армейской службе с просьбой помочь, при необходимости, своему сыну Ивану для устройства на курсы учителей.

– Я с тобой, Ваня, нынче не поеду – учись сам устраивать свою жизнь, тебе уже шестнадцать годков, я в твоем возрасте юнкером был и мой отец, Фрол Фаддеевич, ничуть мне не помогал, – сказал Петр Фролович в назидание сыну. – На почтовых перекладных, ты в два дня доберешься до места, остановишься поначалу в пристанционном гостевом доме, сходишь в училище насчет устройства, а затем переберешься в пансион при училище или к моему приятелю на время.

На этом отцовское напутствие закончилось и сосед, как обычно, отвез Ивана в уезд, оттуда юноша с попутным извозчиком добрался до Орши, переночевал в привокзальных номерах и утром явился к смотрителю училища справиться о зачислении на курсы учителей. Смотритель был на месте и разобрал бумаги Ивана: об окончании училища, метрику о рождении, дворянскую грамоту и письмо отца о согласии на обучение сына на учительских курсах, поскольку Иван, будучи несовершеннолетним, еще не мог самостоятельно принимать такие решения.

Все бумаги оказались в полном порядке, смотритель показался Ивану добродушным и доброжелательным человеком, и юношу без всяких проволочек зачислили в училище и дали направление в пансион, который, как раз накануне и открылся, ожидая учеников: занятия начинались через полторы недели. Участие сослуживца отца не потребовалось, Иван разыскал пансион, определился с местом в комнате на двоих, и через час уже вселился на новое место жительства, принеся свои два чемодана из номеров.

За обучение Ивану платить было не нужно, как дворянину, пансион обошелся в два рубля за месяц, а столоваться комендант пансиона посоветовал поискать в близлежащих домах, где даются домашние обеды за умеренную плату.

И действительно, совсем рядом с пансионом хозяйка давала обеды учащимся за гривенник в день: сюда входили завтрак, обед и ужин – весьма скромные по блюдам, но достаточно сытные для юношеского возраста учащихся городского училища.

Так за один день, Иван устроил свою дальнейшую жизнь наперед на четыре года обучения.

Дни, оставшиеся до занятий, Иван провел для ознакомления с городом. Орша оказалась уездным городом с населением примерно вдвое больше чем Чауссы, где Иван учился и жил шесть лет у тётки Марии. Как и в Чауссах, половину населения здесь составляли иудеи, которые занимались торговлей, держали мастерские портняжные и сапожные, давали деньги в рост и бог весть что – то ещё.

Лавки, магазины и кабаки почти все были под властью этих инородцев. Отсюда, с самой черты оседлости, иудеи совершали наезды вглубь России с товарами, продавали их и возвращались поскорее обратно, ибо проживать там, в России, не имели права еще со времен императора Николая Первого. Его правнук Николай Второй дал многие послабления еврейскому племени, но запрет на поселение даже в Смоленской губернии еще действовал, хотя и не такой строгий: всегда можно было откупиться у городового начальника или принять православие и поселиться где угодно уже на законных основаниях.

Остальная часть населения Орша жила кто–чем: многие работали на железной дороге и днепровской пристани, кто – то обслуживал оружейные склады и местный гарнизон. Мужики работали на кожевенных заводах, маслобойках, но большинство кустарничало на дому кузнечным, столярным, сапожным, швейным, гончарным и прочими делами, продавая свою продукцию перекупщикам и тем перебивались, как говорится, с хлеба на квас. Женщины домохозяйничали и занимались огородами.

Народ жил здесь в бедности, как и по всем окрестным волостям и уездам. Земли тощие, урожаи малые, торговля, поэтому, велась захудалая, дома и избы были крыты в основном щепой, которая посерела от непогод, и город казался серым и угрюмым.

Жителей на улице почти не было видно, даже дети игрались во дворах, редко выбегая на улицу, но под вечер субботнего дня многие жители выходили на улицу, рассаживались на лавочки возле своих домов и тихо обсуждали свои дела, изредка и громко обращаясь к соседям, если шел спор или была важная новость.

Лишь на железной дороге кипела работа день и ночь: приходили и отправлялись поезда: пассажирские и грузовые составы по нескольким направлениям – это был крупный железнодорожный узел, что связывал запад России по всем сторонам света и с двумя столицами: Москвой и Петербургом.

Иван поднялся на колокольню собора Воскресения Христова и осмотрел весь город с высоты. Совсем рядом протекал Днепр, изгибаясь излучиной, на которой вдали появлялись баржи и лодки: они спускались к пристани или шли дальше по течению на юг к степям, откуда рекою доставлялась пшеница, которой всегда не хватало в здешних местах для выпечки хорошего хлеба.

В городе было несколько церквей православных и католических, синагога, приходские училища мужское и женское, еврейские школы, больница, библиотека, и книжные магазины, куда Иван не преминул заглянуть и покопаться в книгах по истории, среди которых нашел занятную книжицу по истории Виленского края, которую тут же и купил.

Занятия в училище начались, в условленный день и оказалось, что Ивану крупно полезло: на учительские курсы