Секретный архив Шерлока Холмса - Сергей Мухин

Сказав это, мистер Ньюбойл взял свой портфель, извлек из него прошитую пачку листов и передал её моему другу. Холмс надел очки и стал внимательно просматривать бумаги, периодически делая пометки на чистом листе.

Минут через десять он отложил очки и, посмотрев на свой заполненный лист, произнёс:

– К сожалению, я вряд ли смогу что-либо сказать сейчас. Необходимо больше времени, а вообще, мне думается, что эти радиограммы какая-то условность, о которой договорились стороны, как бы подтверждая, что всё в порядке.

– Я с вами полностью согласен, мистер Холмс, но я пришёл по другому вопросу. Он связан с тем, что мы получили не позже чем час назад. Эта радиограмма, безусловно, передана той же рукой, что и предыдущие, но единственное, и, как мне кажется, немаловажное отличие – её текст, который значительно длиннее, а значит, наверняка содержит важную информацию. Несомненно, что-то произошло, и это что-то очень важно. Вот посмотрите, мистер Холмс, – и он протянул моему другу лист бумаги. – Как видите, – продолжил он, когда Холмс спустя некоторое время перевёл взгляд на капитана Ньюбойла, – здесь явно используется шифр, и притом такой, который располагает ограниченным алфавитом. Видите? – спросил он Холмса.

– Да, – ответил Холмс, продолжая внимательно смотреть на лист с радиограммой.

– В Intelligence Service считают, что необходимо форсировать раскодирование этой радиограммы. В моем подразделении уже бьются над ней, аналогичными работами занимаются и в контрразведывательном бюро, но, к сожалению, пока без успеха. У нас нет высококвалифицированного специалиста по криптоанализу.

– Всё ясно, капитан Ньюбойл, – сказал Холмс, поднимаясь. – Мы сделаем всё, от нас зависящее.

– Честь имею, господа. Буду ждать от вас известий.

Когда он ушел, Холмс вернулся и в задумчивости опустился в своё кресло. Его трубка давно погасла, но он, по-видимому, не замечал этого. Перед ним лежал лист с загадочной радиограммой.

– Что вы думаете об этом, Холмс? – спросил я его.

Холмс очнулся и посмотрел на меня немного грустными глазами:

– Судя по всему, уходить на покой мне ещё рано, хотя думал, что давно пора. Ложитесь, Уотсон! Никто не знает, что утро нам готовит.

– Удачи вам, дорогой Холмс.

Но он уже не отвечал. Он сидел и быстро писал что-то на бумаге, а левой рукой вытряхивал сгоревший табак.

Ложился я с тяжёлыми мыслями. Ещё совсем недавно я несколько успокоился относительно мировой обстановки, но сейчас приближающаяся война вновь не давала мне покоя. Я вспомнил события этих дней и как огнём увидел дату «август 1914», которая, по мнению, фон Борка была началом этого страшного события. Потом мысли мои стали мутнеть, и я провалился в крепкий, но тревожный сон.

Проснулся я около десяти утра, но встал не сразу, мысленно восстановив события прошедшей ночи. Только после этого я поднялся, не спеша оделся и вышел в гостиную. Холмс сидел, склонившись над столом.

– Доброе утро, Холмс. Как успехи?

Холмс поднял голову, и стало понятно по его красным глазам, что он сегодня не ложился.

– С добрым утром, мой друг. Дела, к моему большому сожалению, обстоят неважно. Просидел до утра, но так и не сумел ухватиться за хвостик.

– Вы уже завтракали?

– Нет. Ещё не успел. Да и не хочется. Так что, Уотсон, компанию я вам не составлю.

Заказав завтрак, я в задумчивости не заметил, как его поглотил, не почувствовав никакого удовольствия. Меня занимала та загадка, которая была дана очередным немецким шпионом, я мало сомневался, что это мог быть кто-то другой.

Поев, я решил пойти проветриться. Гуляя по городу, я незаметно для себя оказался в районе нашей родной Бейкер-стрит. На меня нахлынули воспоминания о годах, проведённых по соседству с самым удивительным из всех когда-либо существовавших на свете людей. Вспомнились совместные дела, а также и восковые фигуры мадам Тюссо, расположенные по соседству.

Эти убийцы, творившие ужасы, по сегодняшним меркам были мелкими хулиганами, поступки их меркли в сравнении с тем, что могло совершиться волей руководителей государств в ближайшем будущем. Будущее… Каким оно будет?..

Был уже вечер, и я заторопился в отель к Холмсу. Мне неожиданно пришла в голову одна мысль относительно той загадки, над которой он работал. Холмс сидел так же, за столом, но в этот раз задумчиво смотрел в потолок.

– Уотсон, вы как раз вовремя.

Я недоуменно уставился на Холмса.

– Не удивляйтесь. Я уже сейчас нахожусь на той стадии размышлений, когда исчерпаны все подходящие варианты и необходима свежая идея. Взгляните, Уотсон, вдруг что-нибудь придумаете.

Я внимательно посмотрел на Холмса и увидел, что он не шутит. Последние годы я и сам в значительной мере увлёкся разного рода загадками, правда, удач в делах подобного рода у меня не было.

– Давайте, – мне вспомнилась моя идея.

Холмс протянул мне лист с радиограммой. Я вновь пробежал глазами по колонкам букв и ещё больше убедился в правильности моих мыслей.

– Холмс, а как передаются эти буквы по радио?

– С помощью точек и тире, то есть коротких и длинных сигналов, – сказав это, Холмс быстро и удивленно взглянул на меня. – Уотсон, вы гений! Как я сам не догадался, – и тот же момент он уже погрузился в работу, что-то быстро записывая на новом листе бумаги. О моем присутствии он уже забыл, и я, чтобы не отвлекать его, тихо отправился спать.

Наутро, встав пораньше, я, не завтракая, покинул гостиничный номер и Холмса, продолжавшего корпеть над радиограммой, и отправился в расположение своей части, так как те дни, на которые я получил разрешение покинуть её, истекли.

Этот день 3 августа 1914 года прошел как обычно, размеренно и продуктивно. Я вновь погрузился в медицинскую науку, но в 11 часов 20 минут вечера нам объявили о начале войны. Я знал, что это произойдёт рано или поздно, но, тем не менее, это потрясло меня.

А утром меня вызвал командир части и сообщил, что им была получена правительственная телеграмма, в которой мне предписывалось срочно явиться в номер… отеля «Кларидж». Я понял, что Холмс разгадал загадку, и спешно отравился в отель.

Я шёл по городу и видел следующую картину: в городских скверах стояли на коновязи лошади, на площадях их принимали в армию и запрягали в повозки. По улицам маршировали солдаты, но в то же время было много гражданского населения, как ни в чем не бывало спешащего по своим делам, делающего покупки в магазинах, как ни странно, открытых. Всё было как в мирное время.

Я пришёл к Холмсу раньше других, и мы смогли перекинуться парой слов.

Спустя десять минут подошли и другие приглашённые. Их было двое: один из них был уже знакомый мне капитан Ньюбойл, а второй директор Intelligence Service. Когда все собрались, Холмс произнёс: