Лев Яшин. Вратарь моей мечты - Валерий Жмак

– Кому сказал: не сбиваться в кучу! Распределитесь по полю и играйте в пас!

Голос его разносился над полем и тонул в детских криках.

Но он в запале продолжал подсказывать:

– Нападающие – используйте фланги! Защита! Куда опять всей толпой на одного побежали?! Один атакует, второй страхует!..

Двигавшаяся ватага мальчишек внезапно повернула в его сторону. Толкаясь и не слушая его советов, она набежала на ворота, подмяв под себя и штанги, и вратаря.

Пока мяч, пинаемый полудюжиной ног, закатывался в импровизированные ворота, Яшин лежал на траве и заливался счастливым хохотом. Впервые за последние дни он позабыл о пропущенных в Чили голах, о холодном приеме на родине, о травле болельщиков и об их ужасных выходках.

Солнце уж перевалило зенит, а Яшин со стайкой простых деревенских пацанов все гонял и гонял мяч по полю…

СССР, Москва

1962 год

Пожив некоторое время среди великолепной природы и простых незлобивых людей, Лев Иванович успокоился, привел нервы в порядок. И чем дальше отодвигало его время от футбола, тем чаще он тосковал по мячу, по команде, по футбольному полю и пахнущей городской пылью траве.

Еще раз взвесив все «за» и «против», Яшин собрал вещички, простился с гостеприимными хозяевами, у которых проживал в деревне, сел в машину и отправился в Москву.

– Как ты? – обняв супруга и с надеждой взглянув в его глаза, спросила Валентина.

– Ты знаешь, я снова хочу играть в футбол, – ответил он.

– Я была уверена: пожив вдали от столицы, ты успокоишься, придешь в себя, и все наладится.

– Как наши девчонки?

– Нормально, – улыбнулась Валя. – Каждый день спрашивают, когда папа вернется.

– Ну вот я и вернулся…

Повесив в шкаф пиджак, Яшин кивнул на стопку газет «Советский спорт».

– Что пишут?

– Ничего особенного. Негативная волна улеглась, в основном обсуждают чемпионат страны…

В этот же день, повидавшись с дочками, Лев Иванович поехал к старшему тренеру «Динамо» Пономареву и заявил едва ли не с порога:

– Хочу играть!

Александр Семенович был не только выдающимся форвардом, талантливым тренером, но и отличным психологом. Внимательно посмотрев в горящие глаза голкипера, он спокойно сказал:

– Что ж, Лев, раз есть желание – приступай к тренировкам.

– Хотелось бы прямо с завтрашнего дня.

– Вот утром и подъезжай. Отъезд автобусов на базу как всегда в десять часов пятнадцать минут…

Домой Яшин ехал счастливый. Он столько раз представлял этот сложный разговор с руководством, столько обдумывал вариантов. А получилось все просто и по-человечески.

– Да… наш Семеныч – душа-человек. Устал играть – не проблема, поезжай отдохни. Хочешь снова в строй – восстанавливай форму и вперед, – улыбался и бормотал Лев Иванович, управляя автомобилем. – Как же мне повезло в жизни с тренерами!..

* * *

Над восточной окраиной Москвы медленно поднималось солнце, освещая трепетавшие на ветру разноцветные флаги у главного входа стадиона «Динамо».

Утро очередного дня начиналось по заведенному распорядку. У ворот стояло два автобуса: современный и сверкавший новенькой краской – для основного состава клуба, и старенький с потертыми боками и выцветшей краской на крыше – для дублирующего.

Игорь Численко с большой спортивной сумкой на плече остановился у раскрытой дверцы нового автобуса.

– Лев Иванович, давай со мной! – крикнул он курившему неподалеку Яшину. – Я тебе место занял!

Это была одна из первых тренировок вернувшегося в Москву Льва Ивановича. Улыбнувшись, он выкинул в урну окурок.

– Да не… Мне не сюда. Мне – теперь вот куда, – указал он на тарантас дубля.

И, подхватив свой чемоданчик, направился к его дверце.

Численко удивленно посмотрел на Витю Царева:

– Неужели его перевели в дубль?

– Ну, а как ты хотел? Он же и вес лишний набрал, да и мышцы подразмякли.

– Говорят, будто в деревне у друга детства жил.

– Точно. Где-то в Подмосковье. Ну ничего… Поиграет немного, восстановится и вернется в «основу».

– Староват он для дубля. Тебе не кажется? Там же одна молодежь бегает…

– А Льву все равно – лишь бы играть, – пожал плечами Царев.

Составы клуба расселись по автобусам.

Дважды фыркнув и выпустив клуб сизого дыма, видавший виды транспорт тронулся и, неуклюже раскачиваясь, поехал в сторону московской окраины…

После войны столица быстро отстраивалась и расширялась – путь до тренировочного стадиона предстоял неблизкий. Сидя у окна, Яшин любовался новыми проспектами, кварталами, жилыми комплексами и размышлял о чем-то своем.

Молодые футболисты переговаривались меж собой на отвлеченные темы, но при этом часто кивали на ветерана и незаметно посмеивались. Эти улыбочки подмечал в зеркало заднего вида пожилой водитель Мироныч; при этом он вздыхал и неодобрительно покачивал головой…

Выходить из дому, чтобы поспеть к отъезду автобуса, приходилось рано, и Лев Иванович частенько не высыпался. Потому вскоре, разомлев от согревавших лучей утреннего солнца, задремал…

Разбудил его громкий голос одного из молодых футболистов – высокого и симпатичного Василия:

Пел Василий неплохо. Приятным баритоном он вывел первый куплет, после чего остальные парни дружно подхватили припев:

Внезапно Мироныч ударил по тормозам. Подвернув вправо, автобус замер у тротуара неширокой улочки. Голоса утеряли силу, песня оборвалась.

Яшин в недоумении закрутил головой. За свою продолжительную спортивную карьеру он многократно ездил по данному маршруту и не припоминал, чтобы Мироныч останавливался, не доехав до места назначения.

Выбравшись с водительского места, пожилой водитель вошел в салон.

– Спи, спи, Лев, – все в порядке, – сказал он, проходя мимо.

Почувствовав неладное, молодежь и вовсе примолкла. Прекратилось не только пение, но и разговоры, шепот.

– Вы что, не видите – человек спит! – грозно навис шофер над солистом.

Кто-то из молодых людей ответил: