Оживший покойник - Анатолий Леонов

– Обижаешь, немчура. Как договаривались, – весело оскалился ярыжка, подталкивая к нему пленника.

– Very good! Ведите в подвал, – поворачиваясь к стрельцам спиной, приказал иноземец и направился было в дом, но ярыжка вдруг воспротивился этому приказанию.

– Э нет, а вот на это мы недоговаривались, – отрицательно покачал он головой. – Деньги давай и делай с ним что хочешь.

Иноземец резко обернулся, посмотрел на ярыжного неприязненно и нехотя вернулся обратно, громко ругаясь.

– Fucking shit! Russian scumbags… Берите и уходите.

Он сухими, нервными пальцами вынул из поясной сумки деньги и отсчитал чинуше несколько монет.

– All right? – спросил презрительно.

– Все по-честному. Он твой, басурманин, – ответил ярыжка, весело щурясь и гремя деньгами, зажатыми в ладонях.

– Let’s go. Идем. Идем со мной, – поманил иноземец Маврикия пальцем.

Послушник удивленно переводил взгляд со стрельцов на иноземца и обратно.

– Вы что, братья? Разве так можно? Не по-христиански это. Не по-божески, – произнес он растерянно.

Ярыжный, занятый дележом денег со своими подручными, даже поморщился, услышав слова послушника.

– Иди, иди, болезный. Авось не обидят… – процедил он сквозь зубы.

Устав ждать, нетерпеливый иноземец схватил упирающегося Маврикия за рукав подрясника и потащил в дом. Как только довольные стрельцы вышли со двора, вслух рассуждая, кто как потратит свою долю, из маленькой дверцы в подклети вышел вооруженный аркебузир. Стуча каблуками высоких сапог, он тяжелым шагом прошел по двору и молча встал у ворот.

Английский посланник при дворе царя Михаила Федоровича Романова Джон Меррик, стоя у окна, смотрел, как уходят со двора Московской торговой компании городовые стрельцы и полицейский чиновник. В комнате кроме него находился капитан Маржарет. Капитан сидел перед резным аугсбургским кабинетом из мореной груши, вальяжно развалившись в глубоком, обитом бархатом кресле с плетенной камышом спинкой.

– Из-за ваших идей, капитан, посольство превратилось в балаган. Мне это не нравится, – не оборачиваясь, недовольно проронил Меррик.

– О чем вы, сэр? – недоуменно поднял бровь француз, глядя на посла.

Меррик бросил короткий взгляд на Маржарета и, отойдя от окна, вернулся к рабочему столу, заваленному редкими картами и толстыми фолиантами на латыни, английском и русском языках.

– Привели монашка. Надеюсь, вы не ошибаетесь на его счет. Мне вообще кажется, что наше предприятие становится все более непредсказуемым. Это, по меньшей мере, настораживает.

– Что вы так волнуетесь, сэр Джон? У нас все под контролем, – расслабленно проронил капитан, холодно улыбаясь.

Меррик еще раз посмотрел на своего собеседника и произнес раздраженно, печатая каждое слово.

– Вы находите? Мы встряли в этот заговор вовсе не для того, чтобы вместо династии Романовых посадить на престол династию Салтыковых или Морозовых. Нам нужна здесь новая смута. А эти чертовы русские опять играют не по правилам. Их совершенно невозможно предсказать. Ну скажите, кто мог подумать, что этот напыщенный индюк Борис Салтыков начнет свою игру и игру, надо признать, не глупую?

Маржарет, не переставая улыбаться, спокойно выслушал гневную отповедь английского посланника.

– Да, с наследником он нас переиграл, но, по своему тщеславию, его и выдал, – парировал он жесткий выпад посла. – Младенец, когда придет время, просто умрет. А дальше – как уже было не раз. Против Салтыкова поднимутся все, потом все передерутся со всеми. Потом придем мы. Князь Радзивил в Литве собрал пять тысяч рейтар. Из Ирландии в Ригу перебрасывается семитысячный корпус отборной пехоты. К Архангельску и Соловецким островам идет флот его величества короля Якова Первого. Один удар – и путь в Индию и Китай в наших руках.

Меррик невесело отмахнулся от бравурного расклада событий, предсказанного самоуверенным Маржаретом.

– Как говорят эти русские: вашими устами да мед пить! Мы, англичане, увы, не богаты и слишком поздно пришли к праздничному столу дележа мира, когда самые лакомые куски были уже розданы другим! Нам остается только одно – отобрать их. И сделать это незаметно, быстро и желательно чужими руками!

– Вот это задача! – ухмыльнулся француз.

– Достойная задача! – серьезно и холодно ответил англичанин. – Не обижайтесь, Маржарет, вам не понять. Вы – не англичанин. Для вас это только служба. Поверьте, недалек тот час, когда Англия станет владычицей мира! Мы добьемся того, что граница королевства проляжет там, где ступит наш сапог! А иначе зачем мы здесь, в этой варварской стране, где каждый человек чей-то холоп, где закон – кистень, а порядок – плаха? Где только от одного взгляда на зиму можно замерзнуть!

Капитан Маржарет пожал плечами.

– И все же я не думаю, что их порядки так уж хуже английских, они просто другие…

Меррик не любил слушать мысли, отличающиеся от его собственных.

– Русские порядки, – заявил он запальчиво, – одним тем уже хуже английских, что они не учитывают интересов англичан, этого вполне достаточно! Отсюда вывод – их надо изменить!

– В любом случае это будет только на благо московитам! – галантно уклонился от спора капитан.

При мерцающем свете факелов в пыточной камере подвальной тюрьмы Московской торговой компании Маржарет вел допрос несчастного Маврикия. Небольшое, тесное помещение поражало воображение вольных или невольных гостей своей исключительной оснащенностью. О шипастом кресле допросов или пошлейших дыбах вертикального и горизонтального применения говорить даже не приходилось. Испанский сапог, железная «Нюрнбергская дева», пресс для черепа, подвесная клетка занимали свои почетные места в этом «чистилище заблудших душ». Особенно впечатляло неокрепшие умы суровое изобретение Ипполита Марсили, названное им не без претензии «колыбелью Иуды», и, несмотря на то, что представляло оно из себя толстенный деревянный кол, водруженный на короткую железную треногу, испытать на себе чувственную силу мучительного бдения желающих, как правило, не наблюдалось. Не меньше дрожи в теле жертв проводимых здесь дознаний вызывали аккуратно разложенные по лавкам и каменным нишам стен затейливые инструменты, имевшие, как правило, свои собственные имена, не оставлявшие сомнений в их предназначении. Башмаки с шипами, вилка еретика, кошачий коготь, железная груша. Зачем все это хитроумное великолепие передовой европейской мысли собрали в подвале иностранной торговой компании в центре славного русского города Костромы, оставалось только догадываться.

Маврикий стоял перед столом, за которым сидел капитан, с интересом его разглядывавший. Рядом с послушником, держа его за плечо, стоял огромный, похожий на тролля мужик в черном кожаном фартуке и перчатках по локоть. Какой профессии принадлежал сей «джентльмен», сомневаться не приходилось.