Венец безбрачия белого кролика - Дарья Донцова

Музыка гремела, в мой мозг воткнулись острые когти. Чьи? Не знаю. Надеюсь, это не господин Вагнер разозлился на Подушкина. Я закрыл глаза. Слышали уши, что язык просил? Теперь внимайте музыке, хоть отвалитесь.

– Как добрались? – осведомился Семен Сергеевич.

– Прекрасно, – соврал я, пытаясь придать голосу бодрости.

– С чего начнем? – воскликнул хозяин. – Ужин или экскурсия?

Поскольку меня до сих пор терзала тошнота от прослушивания Вагнера, я выбрал второй вариант.

– Отлично! – обрадовался гробовщик и отвел меня в длинный дом, который стоял на значительном расстоянии от основного особняка.

– Зал Африки! – возвестил Глаголев и открыл первую дверь в коридоре.

Мы очутились в большом помещении, где вдоль стен тянулись стеклянные витрины. В них…

Я взглянул на аквариумы и понял: донельзя докучливый шофер и музыка Вагнера – это цветочки. Сейчас я очутился на ягодной поляне. Экспозиции показались мне бесконечными. Мы переходили из зала в зал. Сколопендры, пауки, шипящие тараканы, богомолы, жуки всех мастей и размеров, оводы, мухи, божьи коровки, кузнечики, чешуйницы, муравьи, водяные клопы, какие-то летающие, ползающие твари, чьих названий я запомнить не смог, все не кончались.

– Ну как? – поинтересовался владелец похоронно бизнеса, когда мы очутились перед последней дверью.

– Впечатляет, – оценил я увиденное, – понятия не имел, сколько на земле всего летающего, порхающего, скачущего… Уму непостижимо. Кое-кто вызвал у меня оторопь. А бабочки очень красивы. Таким собранием может гордиться любой музей.

– Ни одно хранилище мира не имеет всего, что есть у меня. А самые раритеты в последнем зале, прошу, – возвестил Глаголев.

Я очутился около темного аквариума и удивился:

– Кто там? Почему без света?

– Комар Годион, – пояснил хозяин, – при отсутствии освещения он ведет себя как обычный кровосос. Водится исключительно в Индии, только в одном месте, в ареале почти непроходимых джунглей. Годион – носитель смертельного яда, который действует почти как цианистый калий. Если укушен человек, спасти несчастного невозможно. Живой организм через секунды станет мертвым. Время наступления смерти зависит от разных факторов: возраста, веса, пола, состояния здоровья жертвы. Но, повторяю, это секунды.

Я на всякий случай отошел от стекла, а гробовщик продолжал:

– Годион любит темноту, сырость, мрак. На свету он довольно быстро гибнет. И лишь этим объясняется, что это насекомое еще не убило все живое на Земле. Если комар попадет в комнату, где горит электричество, окажется на солнце, ему наступит полный капут через минут десять. В оборудованной у меня для него зоне джунглей есть растения, поддерживающие оптимальный климат. Похвастаюсь: по моим сведениям, живого Годиона нет ни в одной энтомологической коллекции мира. Я обладатель уникума. Об этом комаре вообще мало кто даже из ученых знает.

– Наверное, данный вид в прекрасных условиях быстро размножается, – пробормотал я. – Сколько их у вас?

– Особей? – уточнил похоронных дел мастер. – Не считал. Да и невозможно учесть все экземпляры. Люди, которые наняты ухаживать за моей коллекцией, занимаясь аквариумом в этом зале, всегда надевают…

Глаголев подошел к большому шкафу и открыл его.

– …защитные костюмы из толстой резины, они закрывают голову и все лицо, кроме глаз. Потом очки, перчатки, сапоги. Все застегивается, захлопывается, заклеивается. Ни одной щелочки-дырочки нет.

Я не справился с любопытством.

– Зачем вам столь опасные комары?

Глаголев усмехнулся.

– По какой причине люди коллекционируют пустые спичечные коробки? Они им нравятся. А я восторгаюсь насекомыми.

– Где вы их берете? – не успокаивался я. – Как убийц перевозят?

Семен Сергеевич поманил меня.

– Пойдемте. Вижу, вам не по себе.

– Верно, – признался я. – Кажется, что за темным стеклом пустота. И это более всего будирует. Змеи тоже не ромашки, но их хоть заметить можно.

– Не всегда, – «успокоил» меня энтомолог-любитель, – порой человек и не подозревает, что сухая ветка на дереве в реальности опаснейшая особь, которая только прикинулась неживой природой. «Убийцы» встречаются среди всех насекомых, природа создала ядовитых мух, бабочек, жуков, ос, пчел… Но комар Годион лидер. Перевозят их…

Семен открыл маленькую дверцу в стене, перед моими глазами появились полки, уставленные никелированными штуками, похожими на термосы. Обожатель насекомых взял один сосуд и отвернул крышку.

– В похожем я держу в машине кофе, – пробормотал я.

– Похож на термос, – согласился Глаголев, – вон в тех коробках наверху, губки, пропитанные питательным составом. Стенки у сосуда двойные. Между внешней и внутренней пустое пространство, оно заполнено особым материалом. Ваш напиток небось быстро остывает?

– Намного раньше, чем мне хочется, – ответил я, – перепробовал массу моделей, ни одна не способна долго держать температуру.

Семен Сергеевич показал пальцем вовнутрь открытой им емкости.

– Человек облачается в спецкостюм, особым сачком ловит комаров, помещает их в термос, завинчивает крышку, и все. В темноте, тепле, с питательной губкой комары комфортно себя чувствуют.

Глаголев протянул мне блестящий предмет.

– Примите в подарок.

– Спасибо, лучше не надо, – отказался я.

– Не волнуйтесь, он совершенно новый, – начал успокаивать меня владелец музея, – тот, в котором катались комары, я выкинул. Дважды емкость не используют. А вот напитки можно в нем долго перевозить, годами. Поверьте, ваш кофе теперь останется горячим в течение двух дней. Берите, это подарок от чистого сердца.

– Кофеек лучше в ресторане пить, – отнекивался я, – а у вас из-за меня «карет» для Годионов не хватит.

– В них не только комаров перевозят, – пустился в объяснения хозяин, – но и других особей. Большинство насекомых имеет короткий срок жизни, вовсе не все размножаются в неволе. Есть такие упрямцы! Никак их не заставишь. Пойдемте ужинать.

Мирно беседуя, мы вошли в особняк.

– Неужели у насекомых есть характер? – удивился я, усаживаясь за стол.

– Конечно, – кивнул Семен, – человек – наглое существо. Он сам себе присвоил звание – царь природы. С какой стати? Любая мало-мальски ядовитая змея или паук легко убьют «государя». Кстати, пауки очень интересны. У меня есть «Венец безбрачия белого кролика».

– Кто? – изумился я.

– Паук, чей укус убьет человека почти мгновенно, – пояснил хозяин, – очень редкий. На удивление есть лишь одно животное, которое способно оправиться от его яда. Это африканский белый кролик. Но он лишается способности производить потомство, поэтому аборигены и прозвали этого паука «Венец безбрачия белого кролика». Как вы понимаете, это не научное название, народное творчество. Так что человек на самом деле очень слаб. И слушаться его природа не очень хочет. Гром гремит не по нашей воле, дождь-снег-ветер-жара-холод-болезни… Мы способны этим управлять? Увы, нет!