Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони - Иосиф Гольман

В следующие десять секунд Ольга уже звонила Арику. Слава богу, тот отозвался мгновенно и все понял с полуслова, сказал, что прикроет обоих – и Багрова, и ее. Пусть мчится без остановки, высматривая на правой обочине большой микроавтобус «Боксер»-«Пежо», ярко-синего цвета и с тонированными стеклами.

«Соната» догнала ее «жука» рядом с больницей. За рулем сидел белый от бешенства холоп в штатском. Сержанта он бросил на шоссе, заподозрив предательство.

У больницы «жук» на секунды остановился. Муна с хозяйственной сумкой неторопливо пошла внутрь, Багров с объемистым портфелем – в сторону станции. А Ольга, развернувшись, рванула обратно, к Минскому шоссе.

У холопа чуть мозг не взорвался.

Наконец, водитель принял решение и помчался за Ольгой.

Не угадал.

Тем не менее, плотно сел на хвост и пас ее больше ста километров, видимо, получив жесткий приказ любой ценой изъять улику – власти в последнее время не баловали народ обилием вариантов. Пару раз пытался подрезать своей «Сонатой». Но на довольно загруженном шоссе откровенно бандитствовать, видимо, не решился. Хотя Шеметова от этой не самой опасной гонки и напряжения устала вусмерть, она же не Никита какая-нибудь, а обыкновенная московская адвокатесса.

И все же Ольга боялась холопа больше, чем ДТП, а потому неслась как угорелая, не сильно опасаясь за последующие штрафы.

Спускаясь с очередного длинного и плоского холма, далеко впереди, на своей стороне дороги увидела синий здоровенный «Пежо». Побольше Воликиного «Форда», хотя тоже микроавтобус. Арик специально встал так, чтобы его было заметно максимально далеко.

Резко затормозив, остановилась перед автобусом, выбежала, не захлопнув дверцу, наружу. Разумеется, со своей вместительной сумкой, куда легко входили несложенными деловые бумаги.

Сзади засвистели тормоза преследователя, но Ольга, почти уже успокоившись, спокойно зашла в огромный «Пежо» через широкую, сдвижную, боковую дверь. Внутри был салон наподобие штабного, со столом и диванчиками. За сильно тонированными стеклами царил приятный полумрак.

В автобусе находились трое крепких парней. Она знала только Ариэля.

Впрочем, он не кинулся к ней навстречу. Потому что был занят – в машину влетел радостный холоп в штатском.

И буквально остолбенел, увидев перед собой три обнаженных ствола. «Макаров», хоть и в варианте гражданского оружия, на расстоянии в один метр действовал в прямом смысле убийственно.

– Вы преследуете нашего клиента, – сказал Ариэль, улыбаясь одной щекой. Вторая, со шрамом, оставалась неподвижной. – Создаете опасность для ее жизни и жизни третьих лиц. Это противозаконно.

Гость не успел и слова сказать, как был скручен и обыскан. К удивлению Шеметовой, вооружен он был не каким-нибудь табельным пистолетом, а… кастетом и ножом!

Господи, какие нравы!

Тем лучше, с таким можно особо не церемониться.

– Слышь, ты жить хочешь? – весело спросил его Арик.

– Да, – сглотнув, ответил холоп.

– Тогда водички попей, – добродушно посоветовал Вейзер. – А потом звякни шефу, порадуй его. Скажи, что видеорегистратор у тебя.

– Но это ж… конец! – взмолился пленный.

– Да ладно тебе! – рассмеялся Арик. – Другую работу найдешь. Если, конечно, сегодня живой останешься.

– Я-то при чем здесь? – чуть не заплакал мужик.

Ариэль же, как будто не слыша его жалобного вопля, продолжал свои рассуждения:

– Может, за бандитское нападение оформим, видишь, какой ты снаряженный. А может, в лесу закопаем. Я пока не решил, – одна сторона его лица по-прежнему улыбалась, вторая нет, отчего было еще страшнее.

Даже Ольге стало не по себе.

Как-то совсем не было похоже, что Ариэль Вейзер шутит.

– А вы, девушка, пока договорчик подпишите, – улыбнулся ей Арик.

Один из мрачной тройки сунул адвокатессе договор на двух страницах. Она, несмотря на профессию и навыки, подмахнула не читая. Эти защитят точно. А сколько будет стоить – ее не интересует, Кочергина вряд ли захочет на решающем этапе операции остаться без единственного исполнителя.

Потом Ольга с Ариком на секунду покинули салон, где опытные ребята фотографировали бандита-холопа с его арсеналом. Чуть позже они произвели видеосъемку его признания в преследовании адвоката и попытке кражи видеорегистратора с целью воспрепятствования правосудию.

Деморализованный придурок не стал скрывать имя заказчика.

Полезный фильм завершался видеорядом с тремя свидетелями и изображением договора о физической защите между ЧОПом «Броненосец» и Ольгой Викторовной Шеметовой. Оказывается, судя по дате, договор действует уже две недели.

– Спасибо, Арик! – поблагодарила девушка. – Я так тряслась, когда звонила. Там так страшно! А вы четко сработали.

– Тебе спасибо, – улыбнулся Вейзер. – Если б не ты, я бы уже сидел. Или, как минимум, потерял бы работу.

Это тоже было правдой. Процесс с Воронцовым, после пропуска истцом семи заседаний без уважительной причины, начал потихоньку двигаться к завершению.

– Подстрахуйте Олежку, ладно? – попросила Шеметова.

– Не сомневайся, – улыбнулся Вейзер.

Ольга в нем и не сомневалась.

Через пятнадцать минут Олег Всеволодович отзвонился сам.

– Меня встретили, – кратко сказал он.

В ЧОПе «Броненосец» было достаточно надежных сотрудников.

Самым же главным, несомненно, стало сообщение Муны.

– Оба живы, – весело доложила она. – Волику ногу прооперировали, репозиция прошла удачно, теперь весь в гипсе. Перелом сложный, но ходить будет. Сотрясение еще. Остальное в порядке.

– А Маринка? – затаив дыхание, спросила Шеметова.

– А Маринка живее всех живых, – ответила… сама Марина. И уже обращаясь к Муновар, добавила: – Муна, трубку повыше подними, пожалуйста.

– А почему не сама… – зажмурилась от страха Ольга.

– Не играть мне больше на виолончели, – вздохнула подруга.

– Мы тебя к лучшим врачам… – начала была Шеметова, но Марина ее перебила:

– Множественные переломы обеих рук. И пальцев тоже. Несовместимо с игрой на смычковом инструменте. Вообще пока ни с чем не совместимо, – невесело рассмеялась она, – слава богу, что вы Муну привезли.

Ольга молчала, не зная, что ответить. Да и что тут ответишь?

Так что разговор закончила сама Марина:

– Ладно, переживем. Будем играть на барабанах.

А потом – предельно искренне:

– Главное – Волик жив!

Ольга вылетела в Волжск почти успокоенная.