Коглин - Деннис Лихэйн

— заметил Дентон, размешивая сахар.

— Просто не повезло, — объяснил Дэнни. — Взял вора у доков и как раз сдавал его на Салютейшн, а тут…

— В нашем управлении, Коглин, вас неплохо знают. Говорят, что капитан Томми не в состоянии контролировать только одно — собственного сына. Благодаря этому вы пользуетесь определенной популярностью. Возможно, нам пригодятся такие парни, как вы.

— Спасибо. Я об этом подумаю.

Дентон обшарил глазами комнату. Наклонился к нему поближе:

— Только думайте побыстрее, ладно?

Тессе нравилось отдыхать на крыльце дома, когда ее отец разъезжал, продавая свои «сильвертоны Б-12». Она курила маленькие черные сигаретки, и иногда по вечерам Дэнни сидел там вместе с ней. Было в Тессе что-то такое, что вселяло в него беспокойство. Собственные руки и ноги при ней казались ему нескладными, он словно забывал, как их правильно располагать. Они говорили о погоде, о еде, но никогда не упоминали ни о гриппе, ни о ее младенце, ни о том дне, когда Дэнни принес ее в Хеймаркетскую больницу неотложной помощи.

Вскоре они переместились с крыльца на крышу. Теперь туда уже никто не поднимался.

Он узнал, что Тессе двадцать лет. Что выросла она в сицилийской деревне под названием Альтофонте. Когда ей было шестнадцать, один могущественный человек по имени Примо Альевери увидел, как она проезжает на велосипеде мимо кафе, где он сидел со своими подручными. Он навел справки, затем устроил встречу с ее отцом. Федерико работал в их деревне учителем музыки. Его уважали за знание трех языков, только поговаривали, что он малость pazzo ,[41] ибо чересчур поздно женился. Мать Тессы скончалась, когда той было десять, и отец растил дочь один, не имея ни родственников, ни денег. Так что сговор совершили быстро.

Тесса отправилась с отцом в Коллесано, на побережье Тирренского моря; прибыли они туда на другой день после ее семнадцатого дня рождения. Федерико нанял людей, чтобы охранять приданое Тессы, состоявшее по большей части из драгоценностей и монет, доставшихся ей по материнской линии. Но в первую же ночь, которую они провели в гостевом домике поместья Примо Альевери, охранников перерезали, а приданое украли. Примо Альевери почувствовал себя оскорбленным. Он прочесал всю деревню в поисках разбойников. Уже в сумерках, за изысканным ужином в парадной гостиной, он заверил гостей, что он и его люди уже вплотную подобрались к подозреваемым. Приданое вернут, и свадьба, как и намечалось, состоится в ближайшие выходные.

Когда Федерико впал в блаженную дрему, люди Примо отвели его в гостевой домик, а сам Примо изнасиловал Тессу прямо на столе и еще раз на полу у камина. Затем он отослал ее вслед за отцом, она пыталась разбудить Федерико, но тот спал мертвым сном. Она легла на пол у кровати, вся в крови, и незаметно уснула.

Утром их разбудил гвалт во внутреннем дворе, перекрываемый криками Примо. Они вышли из гостевого домика; перед ними возвышался Примо с двумя своими людьми, за спиной у них висели ружья. Лошади Тессы и Федерико вместе с фургоном уже ждали у двери. Примо воззрился на гостей:

— Мой большой друг из вашей деревни написал мне, что твоя дочь — не девица. Она puttana и не годится в невесты для человека моего положения. Убирайся с глаз моих, коротышка.

В эти мгновения и в несколько последующих Федерико еще протирал глаза со сна. Казалось, он в полнейшем замешательстве.

Потом он увидел кровь, пропитавшую красивое белое платье дочери, пока та спала. Тесса так и не поняла, откуда он взял кнут, но он хлестнул им по глазам одного из прислужников Примо и напугал лошадей. Второй прислужник нагнулся к своему раненому товарищу, но тут лошадь Тессы, рыжая кобыла, вырвалась из упряжи, лягнула его в грудь и убежала. А Тесса как завороженная смотрела на отца, милого, мягкого, слегка pazzo, на отца, который ударами кнута сшиб Примо Альевери на землю и хлестал его до тех пор, пока по двору не полетели клочья кожи. С помощью одного из охранников (и его ружья) Федерико получил ее приданое обратно. Сундучок стоял на самом видном месте в хозяйской спальне. Поймав сбежавшую лошадь, они с отцом еще до темноты покинули деревню. Два дня спустя, истратив половину приданого на взятки, они добрались до Чефалу ,[42] сели на корабль и приплыли в Америку.

Рассказ был сбивчивым — не из-за того, что Тесса еще не освоила язык, а потому, что старалась быть точной.

Дэнни усмехнулся:

— Значит, в тот день, когда я тебя нес… когда я с ума сходил, пытаясь подбирать итальянские слова, ты отлично понимала по-английски?

Тесса чуть приподняла брови и слабо улыбнулась.

— Я в тот день ничего не понимала, кроме боли. А ты хочешь, чтобы я тогда еще понимала по-английски?.. Этот ваш… безумный язык. Говорите четыре слова, где хватило бы одного. Помнить английский в тот день? — Она отмахнулась. — Глупый мальчик.

— Мальчик? — повторил Дэнни. — Я на несколько лет старше тебя, милочка.

— Да, да. — Она закурила очередную едкую сигарету. — Но ты мальчик. У вас страна мальчиков. И девочек. Никто так и не вырос. Вы слишком много радуетесь.

— Чему радуемся?

— Этому. — Она взмахнула рукой, указывая на небо. — Этой большой глупой стране. У вас, американцев, нет истории. Только «сейчас». Сейчас, сейчас, сейчас. Одно хочу сейчас, другое сейчас.

Дэнни ощутил внезапный прилив раздражения:

— Но при этом все чертовски торопятся удрать из своих стран и приехать сюда.

— Ну да. Улицы, вымощенные золотом. Великая Америка, где каждый может нажить богатство. А что с теми, кто не смог? Как насчет рабочих, полисмен Дэнни? А? Они работают и работают, а когда заболевают, компания говорит им: «Прочь. Идите домой и не возвращайтесь». А если они поранятся на работе? То же самое. Вы, американцы, всё болтаете о вашей свободе, но я вижу одних рабов, которые думают, будто свободны. Я вижу компании, которые обращаются с детьми и родными рабочих по-свински, как…

— И все-таки ты здесь.

Она пристально посмотрела на него большими темными глазами. Это был осторожный, вдумчивый взгляд; он уже привык к нему. Тесса никогда ничего не делала бездумно. К каждому дню она относилась так, словно сначала должна его изучить, а потом уже дать ему оценку.

— Ты прав. — Она стряхнула пепел, постучав сигаретой о парапет. — У вас страна куда более… abbondante ,[43] чем Италия. У вас эти большие города. У вас в одном квартале больше автомобилей,