Ведьмы Алистера - Дарья Шатил

ещё несколько довольно странных названий. Залить кипятком и дать настояться пару часов. Теряясь между необходимостью спускаться на кухню и ставить чайник и просто открыть кран и набрать кипятка, Марта выбрала кран. Смешала всё в какой-то маминой черепушке и залила кипятком. Конечно, на настаивание времени не было, так что девушка решила, что и десяти минут будет достаточно.

Права была Кеторин, говоря, что зельеварение не её конёк.

Пока чудо-средство настаивалось, Марта покопалась в аптечке и захватила на всякий случай жаропонижающее, прежде чем вернуться в гостевую. Одно из двух точно должно помочь, решила она.

Марта поставила чашку и таблетки на тумбочку и принялась расталкивать Коула под его нескончаемые стоны. Скажем так, будить людей ей приходилось редко: Мегги с отцом всегда просыпались сами.

Власть лихорадочного дурмана была сильнее, чем попытки Марты. Казалось, мужчина даже не замечал ни как девушка его трясёт, хватая за плечи, ни как пытается поднять вверх и посадить. Ничего не работало — мужчина не просыпался. Марта подумала о том, чтобы пойти разбудить отца и заставить того помочь, но всё же решила пока повременить. Ещё раз встряхнула мужчину, на что он ответил ей нечленораздельным бормотанием и очередным стоном.

Выбившись из сил, Марта отпустила его и отошла в сторону, чтобы немного отдышаться. После такой нехилой тренировки ей начало казаться, что у неё тоже лихорадка. По крайней мере, ей было очень жарко.

Коул тяжело дышал, его грудь вздымалась, а рот был слегка приоткрыт. Может, попробовать влить ему отвар, пока он спит? А если он не сглотнёт и захлебнётся? Вылить на него ведро холодной воды? Наверное, лить ледяную воду на больного не лучшее решение. Как и бить его… А если попробовать заставить проснуться приказом?

— Проснись! — властно воскликнула Марта.

Но её слова будто разбились о стену. Коул вновь никак не отреагировал. Похоже, в бессознательном состоянии она была над ним не властна.

— Ада… Аделина…

Марта удивлённо вскинула бровь, разобрав-таки бормотания пленника. Похоже, лихорадка принесла с собой горячечные сны. Непонятные для неё, но мучительные для него, ведь к его стонам стали примешиваться всхлипы. Марте даже показалось, что в уголках его закрытых глаз заблестели слёзы.

— Коул, — достаточно громко, чтобы перекричать его стенания, позвала Марта.

Он откликнулся невнятным бормотанием и в дремоте повернулся к ней. Его глаза распахнулись, но в них не было и намёка на узнавание — он смотрел на девушку, но не видел самой Марты. Его взгляд был туманным и полным боли.

— Коул, — ещё раз позвала его девушка.

— Про… сти… — задыхаясь, выдавил Коул. — Ада… прости…

Плотно сжав губы, Марта неуверенно приблизилась к кровати. Она не знала, чего ожидать от мужчины, застрявшего где-то между сном и реальностью. Пускай он и выглядел в этот момент довольно безобидно, но ведь она знала, насколько опасным он был. К тому же сейчас её страховка в виде контроля разума просто не работала.

Так что Марта надеялась, что в случае чего успеет выскользнуть из комнаты, мысленно прикидывая расстояние от кровати до двери.

Коул всё так же смотрел на неё с тоской, печалью и даже раскаяньем, но в полном бреду. Марта не знала ни кто такая эта Ада, ни почему он просил у неё прощения, ни были ли Ада и Аделина одним и тем же человеком. Не знала она и причин его болезненной лихорадки. Но попытаться сделать хоть что-то было нужно.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя простила, то должен выпить лекарства.

Она понимала всю абсурдность своих слов. Не факт, что Коул сейчас вообще её слышал, погрязнув в собственных иллюзиях. Но чем чёрт не шутит?

К тоске с раскаяньем примешалось непонимание. Брови мужчины взлетели вверх, но взгляд остался таким же затуманенным. Что ж, он хотя бы её слышал. А вот понял ли — это уже вопрос. Взяв миску в руки, Марта приблизилась ещё на пару шагов и постаралась произнести максимально уверенно:

— Ты должен это выпить, — а затем после недолгой паузы добавила: — Если, конечно, хочешь, чтобы я тебя простила.

Коул продолжал смотреть на девушку своим невидящим взглядом, и всё, что оставалось Марте, это силой напоить его и надеяться, что ему в этом сознательно-бессознательном состоянии хватит ума сглотнуть. Не без опасения, девушка забралась с ногами на кровать и подползла к пленнику. Одной рукой удерживая миску, она приподняла его голову и принялась поить. К её немалому удивлению, он послушно пил и даже не пытался ни вырваться, ни сопротивляться.

От доверия, плескавшегося в его глазах, Марту передёрнуло. Кем бы ни была эта Ада, он безоговорочно ей доверял. Марта же, напротив, всегда была приверженцем идеи того, что даже родители не заслуживают такого безоговорочного доверия.

Коул закончил пить. Марта начала слазить с кровати, но он ухватил её за руку, останавливая.

— Не уходи…

— С чего бы? — усмехнулась девушка, с невероятной лёгкостью — настолько он был слаб — выдернув руку из его хватки.

Она спрыгнула с кровати и отошла на пару метров. Коул истошно простонал.

— Не уходи… прошу… Ада… прости…

Его била мелкая дрожь, а голос ломался и хрипел. Марта нахмурила брови. Ей хотелось бросить пленника и уйти. Но что, если ему станет хуже? Она не могла просто оставить его, как бы ей этого ни хотелось.

Марта подтащила к кровати кресло от стены и, плюхнувшись в него, буркнула:

— Ладно. Останусь.

Облегчение, смягчившее черты лица Коула, не просто удивило, а буквально обескуражило Марту. Если бы она уже не сидела, то непременно бы рухнула на пол. Девушка скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла.

— Спи, — приказала она.

Коул смотрел на неё щенячьим доверчивым взглядом и постанывал примерно так же, как больной щенок. Отчего-то эта картина вызывала не только недоверие, но и недовольство. Марта не любила наблюдать за слабостями и страданиями других людей — они загоняли её в тупик. Не сказать, что девушка была чёрствой, но и к переизбытку чувств не тяготела.

Таблетки остались на тумбочке немым укором. Но ещё раз чем-то поить Коула Марта не решилась бы. Таблетками он вполне мог и подавиться.

Чтобы не смотреть на мужчину, она закрыла глаза. Через какое-то время его стоны, невнятные бормотания и поскуливания прекратились. Он заснул. Заснул крепким сном без сновидений. Оказывается, мамино средство, даже халтурно приготовленное, всё-таки сработало.

К своему в дальнейшем немалому удивлению, вскоре Марта тоже заснула в неудобной позе в неудобном кресле.

Проснулась она от негромкого покашливания. Открыла глаза и, часто моргая, принялась