Либеральный лексикон - Ирина Борисовна Левонтина

class="p1">Да и сами слова приватизация и приватизировать стали расширительно употребляться в значении ‘присвоить’. Люди стали шутливо говорить, например, во время застолья. Я эту рюмку приватизирую. Человек имеет в виду, что он проявил решительность в борьбе за собственные интересы и захватил предмет в свое пользование прежде, чем это сделал кто-то другой. Причем обычно слово используется в этом случае неодобрительно.

Далеко до Норильска? И ума не хватает? Значит, хватай поросёнка с фермы. И говори, что приватизация, третий этап. Воруй как можно больше. Потому что за портянку с забора участковый может сграбастать. А за миллион – побоится, за два – честь отдаст. [Борис Екимов. Пиночет (1999)]

Чаще речь идет не о завладении каким-либо предметом, а о присвоении идей, власти и т. д.:

«Единороссы» же, и без того приватизировавшие добрую половину «либеральных» идей, теперь вознамерились оседлать и эту последнюю рабочую лошадку «правых». [Георгий Ковалев. Вынужденный фальстарт (2003) // «ПОЛИТКОМ. РУ», 2003.05.22]

Наконец «упреждающий удар Кремля» по задумке кружка миллиардеров-сырьевиков скупить на выборах голоса и целые партии, чтобы, приватизировав Думу, поставить у власти несменяемого премьера – старшину гильдии олигархов. [Владимир Попов. Страсти по «черному золоту». России прочат лидерство в мировой нефтяном экспорте. Но ценой утраты перспектив развития отечественной экономики (2003) // «Завтра», 2003.08.13]

Ибо нынешнее государство представлено не народом, а гигантской сворой безнаказанных, алчных чиновников, приватизировавших само государство. [Александр Проханов. Как Ходорковскому пролезть сквозь игольное ушко (2003) // «Завтра», 2003.08.06]

Сначала на руинах античного мира растут «приватизированные» варварскими кланами племенные государства, которые медленно превращаются в полноценные монархии. [Вера Краснова, Павел Кузенков. Романовы: империя верных // «Эксперт», 2014]

…закон подменен бесконтрольным произволом продажных исполнителей. Государство приватизировано полицией, человек беззащитен. Такой суровый реализм. [С. Гедройц. Арефьевский круг. Дело Сухово-Кобылина // «Звезда», 2003]

Они ведут себя так бесцеремонно, будто приватизировали право говорить от имени времени, эпохи, истории, на худой конец – некоей силы, призванной историю вершить. [Кирилл Кобрин. «Обозначающие фашизм» (2003) // «Неприкосновенный запас», 2003.09.12]

Смертная казнь в России приватизирована, применяется не государством, а частными преступными группировками. [Ю. Качановский. Коррупция на крови (2003) // «Советская Россия», 2003.02.15]

К тому же мужчины склонны своих дам, как бы это помягче сказать, «приватизировать», что ли. Дамы в этом смысле меньшие собственницы. [Андрей Гусев. Простые ответы на непростые вопросы // «Психология на каждый день», 2010]

Размывание значения слова приватизация привело к тому, что из него уходит идея принадлежности отдельному, частному человеку. Так, режиссер Марк Розовский в одном из телешоу сказал: «Плохо, если государство приватизирует театры». Как уже было сказано, приватизация – это как раз передача государственной собственности в частные руки. А обратный процесс называется национализация. Поэтому государство приватизирует – это оксюморон. Здесь, конечно, речь уже не идет об отношениях собственности. Марк Розовский говорил вовсе не о национализации театров, а о попытках цензуры, о стремлении государства контролировать репертуар театров, идейную направленность спектаклей, как это было в советское время. Именно это и имел в виду режиссер.

В российском обществе представление о собственности еще совсем не укоренилось. Многие не видят разницы между хозяином, который владеет чем-то, и чиновником, который это что-то контролирует. Главное – кто может распоряжаться, заказывать музыку. А уж кому что принадлежит – это дело десятое. Да похоже, и сам чиновник не всегда эту разницу видит. Возникло и такое замечательное слово – расприватизировать. То есть отказаться от права собственности.

Таким образом, происходит парадоксальная вещь. По отношению к сочетанию частная собственность слово приватизация первоначально связывалось с прилагательным частная, ведь приватизация – это изменение формы собственности с государственной на частную. Однако, как можно увидеть, особенно по переносным употреблениям, в современном русском языке это слово стало соотноситься с идеей присвоения, своего, то есть вообще собственности, а не какой-то ее отдельной формы.

Между тем в русском языке есть слово, однокоренное с приватизацией, но пошедшее по другому пути семантической эволюции. Это слово приватность (и приватный). Интересно, что слово приватность в специальных контекстах может использоваться для указания на собственность, а слово приватизация в книжной речи раньше могло указывать на частную жизнь:

На цилиндрическую часть сосуда цистерны с обеих сторон наносятся: с левой стороны черной краской – номер цистерны, знак приватности (Р) или аренды, код железной дороги. [Правила безопасности при эксплуатации железнодорожных вагонов-цистерн для перевозки жидкого аммиака // «Российская газета», 2003]

На античной почве мы и в области автобиографии находим только начало процесса приватизации человека и его жизни. [М. М. Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе (1937–1938)]

Однако обычно слово приватность используется для указания на те аспекты жизни, которые касаются только отдельного человека:

Классическая античная литература – литература публичной жизни и публичного человека – вовсе не знала этой проблемы. Но когда приватный человек и приватная жизнь вошли в литературу (в эпоху эллинизма), эти проблемы неминуемо должны были встать. Возникло противоречие между публичностью самой литературной формы и приватностью ее содержания. Начался процесс выработки приватных жанров. [М. М. Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе (1937–1938)]

Вторая половина 1930-х годов, а особенно послевоенное время характеризуются стремлением к домашнему уюту, приватности, спокойствию, основанному на стабильности быта. Дореволюционные предметы находят место в интерьере квартир советских граждан. [Лариса Шпаковская. Старые вещи. Ценность: между государством и обществом (2004) // «Неприкосновенный запас», 2004.01.15]

Туристические толпы, забившие центр Праги, и в самом деле заслоняют город от человека, который когда-то был его частью. Они мешают рассмотреть город, они совершенно не дают его прочувствовать, полностью лишая диалог с ним всякой интимности и приватности. Они превращают его в предмет массового потребления, в аттракцион. [Ольга Балла. Homo turisticus // «Знание – сила», 2010]

Сдаётся мне, что дело обстоит не совсем так. Это не бегство от политики в чистую приватность, в семью, в постель. Может быть, как раз наоборот. Частная жизнь (постельная в том числе) задаёт рамки политики. А политика, в свою очередь, шлифует и полирует частную жизнь. [Денис Драгунский. Матрица // «Частный корреспондент», 2010]

Причем существенно, что постепенно очень важным в этом слове становится не само указание на личную, индивидуальную жизнь, а идея неприкосновенности этой жизни:

Между тем в последние десятилетия ничто не признавалось так охотно