Свиданье с Богом у огня. Разговоры о жизни, любви и самом важном - Татьяна Устинова

Нет, я бы подготовилась и сочинила что-нибудь, но съемка была во вторник, а понедельник – день уж больно тяжелый.

Ведущая со мной совсем изнемогла. Она приставала и так и эдак, намекала на бриллианты и Майами, на романтику и «Мерседес».

– А в отпуск? – спросила она с тоской, когда стало ясно, что дело ни с места и интервью горит синим пламенем. – Куда он в последний раз тебя пригласил? В какую интересную и чудесную поездку? Может быть, вы летали на острова с белым океаническим песком? Или в колониальную роскошь Индии?.. Это же так романтично!..

…Ну а куда ей деваться-то? Ей нужно про колониальную роскошь и романтику, а тут я!..

Как на грех, ответ на вопрос, куда мы летали в последний раз, у меня был! Ура! Я проваливаюсь, конечно, проваливаюсь по всем статьям, но вот последний вопрос в билете случайно знаю!

И я бухнула:

– В последний раз вместе мы летали в Югорск! Это Северный Урал, прекрасное место.

Я еще только договаривала, а уже видела, как вытянулось у ведущей лицо. Нет, нет, незачет! Какой Урал? Какой Югорск?!

И я заторопилась:

– Он полетел в командировку на неделю, и так получилось, что у меня были два дня свободные. И мы договорились, что я туда к нему прилечу и мы два дня будем там жить в гостинице.

– И что? – уныло спросила ведущая. – Как там, в гостинице Югорска?..

Ах, как там было прекрасно, в этой самой гостинице! Там была еще зима, самая настоящая, и снег от крыльца дворник сметал в высоченные сугробы. У него была огромная метла и треух заячьего меха, а сам он был веселый, ему нравилось мести снег метлой. Елки и лиственницы на фоне синего ледяного неба казались нарисованными тушью. Я сходила в тамошний краеведческий музей, покуда муж мой был на работе. Он же полетел работу работать, а я просто так болталась. В музее было страшно интересно: он «интерактивный», нажимаешь кнопку – и крохотный тракторишка поехал, потащил вязанку дров, а в палатке зажегся огонек и запиликала рация. Композиция повествовала об освоении этих трудных северных земель. Музейные тетеньки меня узнали, притащили книжки на подпись, я подписала, и меня отвели в местную столовую, где нам с тетками было вкусно и весело.

Вечером мой муж приехал с газовой станции, где он собирал свои установки, и принес мне гостинец – два больших красных помидора. Оказывается, на таких станциях всегда много лишнего тепла, и предприимчивые начальники не обогревают этим теплом земную атмосферу, способствуя таянию полярных шапок, а оборудуют теплицы. В Югорске, в двух шагах от полярного круга, таким образом, круглый год есть в наличии свежие овощи и фрукты.

Мы взяли помидоры с собой в ресторан, нам из них сделали салат и подали в миске с синим цветком на дне.

И романтика на этом не кончилась!.. У нас был впереди целый вечер! Мы гуляли по крохотному городку, глядели на искусно вырезанные ледяные скульптуры, удивлялись тому, что у них здесь зима в разгаре, смотрели, как тренируются биатлонисты на освещенной трассе, оказывается, весь город Югорск повально увлекается биатлоном!..

Нам хотелось еще немного побыть в Югорске, где все так прекрасно и романтично.

– Ну, спасибо большое, это было очень интересно, – сказала ведущая с некоторым легким презрением, и я поняла, что вряд ли меня еще раз пригласят в эту программу. Скорее всего, нет, не пригласят.

Вернувшись домой, к списку дел и оставленному утреннему разгрому, я посмотрела в словаре определение слова «романтика».

«Романтика – то, что содержит идею и чувства, эмоционально возвышающие человека. Условия жизни, обстановка, содействующие эмоционально-возвышенному мироощущению. Примеры: романтика творческих исканий; романтика трудных путей».

– Наши мужики, – говорит моя приятельница, прихлебывая капучино, – совершенные козлы!.. И чем дальше, тем хуже!.. Они даже комплименты говорить не умеют! И главное, не дают себе труда!.. Вот я только что из Италии, вот там – да! Там каждая женщина чувствует себя жен-щи-ной! Да ты же знаешь моего итальянца.

Я знаю ее итальянца, это точно. Он высок, строен, улыбчив, смуглокож, белозуб, набриолинен. От него в разные стороны как будто исходит сияние такой мощности, что отчетливо видны проскальзывающие в этом сиянии ярко-голубые искры.

– Он же все время, все время говорит комплименты! Не ленится и не стесняется. Да ты же знаешь!

Я знаю, как он говорит, он и мне сто раз говорил.

«Какие прелестные ноги. Не нужно прятать за очки такие выразительные глаза. Как тебе идет этот цвет» – это в мою сторону.

«Какая точеная фигурка. Не нужно носить такую большую сумку, ты ведь легка, как перышко. Как тебе идет этот фасон» – это в сторону приятельницы.

Я никогда не знаю, как реагировать на подобные комплименты, начинаю улыбаться в ответ идиотской улыбкой, оглядываться по сторонам в поисках путей к отступлению, подвиливать хвостом в надежде, что отвяжется.

Нет, просто я все знаю про свои прелестные ноги и невыразимые глаза! Может, там, в Италии, где так нравится моей приятельнице, ни одна женщина – жен-щи-на! – ничего про свои ноги и глаза не знает, а я-то знаю!.. Ноги у меня как ноги, сказать так себе – ничего не сказать. От сидячей работы отекают немного, по весне отдают в зеленый цвет. Глаза тоже… Не надо было вчера на ночь трескать соленые огурцы, не было бы отеков, сидеть за полночь с уроками Тимофея тоже не стоило, не было бы черноты под ними. А так, что говорить, красиво, конечно!.. Ему, этому набриолиненному мастеру комплиментов, видней.

Впрочем, должно быть, я просто закомплексованная дура. Не умею принимать от мужчины восхищение. Надо, надо учиться, а то скоро на пенсию, а я все еще не научилась!..

Да что комплименты! Ухаживания тоже не умею принимать! То есть делать так, как нам, женщинам – жен-щи-нам! – предписывают глянцевые журналы, этот незыблемый свод правил, эта конституция, эта Библия любой современной особы!

С ухаживаниями по правилам, надо сказать, дело вообще не задалось.

…Программа была посвящена каким-то весенним праздникам, в общем, что-то легкое и приятное, и эфир утренний, и канал федеральный, вроде окончательных глупостей показывать не должен.

Я должна была поздравить всех с праздником, а ведущие должны были поздравить меня. Как выяснилось уже непосредственно на съемке, меня – и всех женщин страны! – еще должен был поздравлять… стриптизер.

Сейчас я не шучу, прошу отнестись серьезно.

Только я разместилась на диванчике, напротив ведущих, только красиво разложила вокруг юбочку, чтобы в камере смотрелось изящно, только пристроила на свое невыразимое лицо улыбку, как из-за операторов в студию вошел атлет. Тоже некоторым образом невыразимый.