Свиданье с Богом у огня. Разговоры о жизни, любви и самом важном - Татьяна Устинова

Все пропало.

Я очень не люблю рассуждений на тему «мир изменился, жизнь изменилась, люди стали другими». Терпеть не могу, ей-богу! Как правило, эти изменения сводятся к тому, что появились компьютеры, а лошадиная тяга исчезла. Это без сомнения, об этом дискутировать глупо, но является ли это свидетельством изменения жизни как таковой? По-моему, нет, не является. Особенно смешны и наивны, как розовые дамские панталоны, рассуждения о коренных изменениях в отношении вечной проблемы «мужчины и женщины». В чем же суть изменений?.. Суть в том, что:

…в наше время женщины стали более самостоятельны. По сравнению с какими временами? С эпохой Возрождения? С эллинами? Моя бабушка, к примеру, была человеком исключительно самостоятельным и, покуда дед в эвакуации вкалывал на авиационном заводе, ездила в военных эшелонах в еще более далекий тыл, чтобы обменять пальто на крупу и сахар и не дать семье умереть от истощения. Это идет в зачет самостоятельности? Сомневаюсь, что смогла бы в настоящее время проделать нечто подобное, хотя я тоже самостоятельная.

…в наше время мужчины стали зависимыми и слабыми. Уверяю вас, всегда были слабые мужчины и независимые женщины!.. «Сядешь в угол, молчишь: «Зачем сидишь, как чурбан, без дела?» Возьмешь дело в руки: «Не трогай, не суйся, где не спрашивают!» Ляжешь: «Что все валяешься?» Возьмешь кусок в рот: «Только жрешь!» Заговоришь: «Молчи лучше!» Книжку возьмешь: вырвут из рук да швырнут на пол! Вот мое житье – как перед Господом Богом!» Эта схема супружества была описана великим русским писателем Гончаровым сто сорок пять лет назад. Мне кажется, по этой схеме живут и нынче, и имя живущим по ней – тьма.

…в наше время женщине для того, чтобы выжить, не нужен мужчина. Все верно, он нужен для того, чтобы жить, а не для того, чтобы выжить, но жить-то очень хочется, пока живется. И хочется, чтобы это была полноценная, полновесная, «нормальная» жизнь!.. Пусть в меня трижды плюнут все очень-очень самостоятельные дамы, но я одна не справляюсь. Я не справляюсь с жизнью, и точка. При этом я абсолютно самостоятельный человек в материальном плане! Хотя две зарплаты на четверых все же гораздо лучше и спокойнее, чем одна зарплата на троих, хоть вы меня стреляйте.

Мой собственный муж торчит в командировке уже почти месяц, и наша жизнь совершенно разладилась. Старший ребенок изнемог над дипломом: нужно делать расчеты и графики, он сбивается, нервничает, орет, а подсказать некому, я в этом ничего не смыслю, смыслит папа, а его нет. Младший ребенок категорически отказывается делать уроки, заставить его может только папа, а его нет. Я заставить не могу: мне не хватает авторитета и времени, я же самостоятельная женщина на службе! Мне нужно подать обед, убрать обед, приготовить ужин, убрать ужин, затолкать белье в машину, развесить белье из машины, организовать отвоз-привоз на теннис – это далеко, пешком не дойдешь, приходится подключать дедушку. Мне нужно понять, почему в кухне не сливается вода, подпереть карниз, чтоб окончательно не упал до его возвращения, сообразить, где он берет собачьи витамины, ибо собака захирела, притащить в один заход пять или восемь пакетов с едой, есть-то всем охота, несмотря на то что папа в командировке, наточить ножи, прислонить картину так, чтоб не разбилось стекло, а повесить ее некому, заплатить за квартиру, заплатить за теннис, заплатить за техосмотр (это все разные точки в пространстве), проконтролировать, чтоб никто из детей не запер дверь на нижний замок, потом не откроем (он заедает), объяснить подруге Ленке, почему нас не будет в выходные: уроки будем учить за неделю, ну то есть непрерывно скандалить, и вообще нас некому везти, потому что папа наш в командировке, а у старшего сына свидание.

Почему-то все это остается за границей игривых, как розовые дамские панталоны, рассуждений о том, что женщина может все, ибо мир изменился и мужчина перестал в нем играть ту роль, которую играл когда-то!..

Как же он перестал?! Ничего он не перестал.

И «приличная» зарплата, которую нам платят, ничего не решает.

Ведь «приличная» зарплата потому и является приличной, что получает ее вовсе не прелестная женщина, а специалист, суть «мужик в юбке»! Если больше нет сил оставаться «мужиком в юбке», добро пожаловать в «прелестные женщины», а это разные биологические виды!.. Если невозможно дальше самой принимать решения, милости просим в жизнь, где все будут решать за вас: где учиться, когда жениться, во сколько ложиться, во что одеваться, чем питаться и куда кидаться. Совместить полную свободу, «приличную» зарплату, посиделки в офисе до десяти вечера, работу по выходным, курсы китайского языка, занятия йогой или «хорсингом» и роль слабой и нежной прелестницы, облаченной в розовые панталоны, жены несгибаемого, волевого, железного мужчины невозможно, это разные системы координат. Он не позволит нам ничего этого проделывать, он лучше нас знает, что нам нужно, он же железный и несгибаемый, а вовсе не тот тюфяк, готовый на все, в том числе посидеть с детьми, покуда мы в салоне накручиваем локоны и маникюрим ногти или отжигаем с коллегами на вечеринке!..

…А мы? Мы на что готовы ради них?.. О чем мы грезим, глядя в угол, где из пыльной напольной вазы торчат искусственные цветы? О ком?..

Вечером, уже почти ночью, раздался звонок. Вроде уже все со всеми поговорили – мы разговариваем по кругу, сначала мама с сестрой, потом я с мамой, потом сестра со мной, – и ничто не предвещало!.. Но оказалось, что это как раз Инка, сестра.

– Слушай, – заговорила она быстрым, расстроенным, непохожим на ее обычный голосом, – к нам на участок забежал белый щенок. Уже темно, ничего не видно, но он точно где-то здесь болтается. Я не могу его найти!.. Все соседские собаки с ума сошли – так брешут, на заборы бросаются, они же его слышат! Все бы ничего, но он маленький, а ты знаешь… наших. Они его ни за что не пустят, прогонят!

«Наших» – это значит ее собственных собак. Их две – мастиф и акита, инь и ян, черная и белая, и они такие… серьезные ребята на серьезной службе. Они посторонних не то чтобы не любят, но… так себе, не очень. Не очень они по отношению к любым посторонним на участке – и к людям, и к щенкам.

– Что делать? – продолжала Инка очень быстро. – Макс на конференцию улетел, он бы придумал! А я одна. И даже поймать его не могу, он где-то в кустах засел. Боится, наверное, бедолага.

Макс, стало быть, Инкин муж, а улетел он, стало быть, на научную конференцию за далекую границу, и вызвать его оттуда, чтобы искать по кустам щенка, нет никакой возможности.

…Что делать?! Ночь, вот-вот дождь пойдет, соседские собаки брешут и сотрясают заборы, собственные собаки выжидают, но так нельзя оставить, они же не вечно будут выжидать, они вскоре пойдут пришельца… гнать. И вот что делать?!

– Так, подожди, не рыдай, – сказала я голосом очень деловым, – сейчас я разбужу Женю, и они с Мишкой к тебе приедут, найдут щенка и заберут к нам.

Женя, стало быть, мой муж, а Мишка – наш старший сын.

– Куда они его заберут? – уже по-настоящему заплакала сестра. – В твою квартиру?! Что вы с ним делать будете?..