Кортик фон Шираха - Рубен Валерьевич Маркарьян

но и мне будет не до смеха», – Артем продолжал мозговой штурм.

Посмотрел на сидящего справа Сигизмунда, упершегося лбом в холодное стекло иллюминатора, подсчитывая овечки-облака.

«Вот тут ты мне и пригодишься, Ламме Гудзак!» – подумал Артем, пытаясь поймать и оформить в логическую конструкцию пришедшую в голову мысль.

Через час приступили к снижению. Сигизмунду приспичило в туалет как раз тогда, когда бортпроводники привязались к креслам ремнями. Артем встал, пропуская Сигизмунда, но подскочивший к ним бывший мужчина по имени Мари грозно приказал сесть на место. Сигизмунд повиновался, растерянно глядя на Артема и как бы ища поддержки.

Артем молча протянул ему гигиенический пакет. Сизи вздохнул и отвернулся снова считать облака, сжав колени.

После посадки Сигизмунд сразу метнулся в туалет самолета, добрая девушка Мари разрешила. Артем ждал попутчика в «рукаве», разглядывая выходящих из самолета пассажиров и пытаясь понять, кто из них «дополнительный сопровождающий». В том, что Артема не доверят одному Сигизмунду, сомнений не было. Наконец, появился Причалов, счастливой миной демонстрируя, что его недовольство трансвеститами уже улетучилось.

– Ну, Сизи, Мари вас все-таки спасла в этот раз, – не сдержался Артем.

– И не говорите, Артем. Душа-человек. Много ли вообще надо для счастья человеку, скажите? Особенно если он из России? Увидеть туалет и успеть добежать до него, а если закрыт – достучаться.

– Вы прямо сыплете евангельскими притчами, Сизи, «стучите, да отворят вам»? – Артем улыбнулся.

– Я – еврей, мне Евангелие, сами понимаете, – улыбнулся в ответ Сигизмунд. – Но доля правды в словах моего земляка, сказанные 2000 лет назад, конечно, есть. На то он и земляк.

Сели в вагончик маленького состава, курсирующего между терминалами аэропорта. Тронулись. Сигизмунд тщетно завращал головой в поисках водителя-машиниста.

Артем только начал говорить о скором вымирании профессий водителей и летчиков из-за замены их компьютерными алгоритмами, как в окнах вагончика замелькали альпийские луга, сопровождаемые звоном колокольчиков и мычанием коров. На стенах тоннеля по ходу движения проецировалось изображение, оживающее из-за правильно подобранной скорости поезда – 24 кадра в секунду.

– Нет, ну, ведь мило как, да? – умилялся Сизи аэропортовым дизайнерам, создавшим в подземном тоннеле между терминалами иллюзию швейцарской природы.

Пройдя пустынный зеленый коридор таможни, оказались в шумном зале прилета. Артем посмотрел на часы.

– Так, Сигизмунд, как понятно, в банк мы сегодня не едем. Не успеваем. Завтра к открытию, а потом бегом в аэропорт, пока не сдохли.

– Что значит, не сдохли? – Сизи выпучил испуганные глаза. – У нас же 36 часов!

– А вы проверяли? – язвительно спросил Артем. – Желаете протестировать? А может они нам вкололи просроченный препарат? Или дозу не рассчитали? Вы поручитесь за бандюков?

Сигизмунд поправил ворот рубашки, как бы ослабляя хватку костлявой старухи с косой. Послушно поплелся за Артемом, видя, как тот уверенно двинулся к стоянке такси.

Поселились в отеле Альден Сьют Шплюгеншлосс, в 300 метрах от озера. Не сговариваясь, взяли разные номера. Отдавая свою кредитку девушке на ресепшен, Сигизмунд не переставал ворчать на жадность преступников, отправивших их в командировку за свой счет.

– Может, вы оплатите, Артем? – не надеясь на положительный ответ, спросил Причалов. – Все-таки мне в Цюрих не надо было, это ж по вашей милости.

– А мне не надо было в Потсдам, Сизи. Это по вашей. Так что наслаждайтесь. Это называется туризм. Что еще может связывать двух мужчин, посещающих Цюрих? Деньги или туризм. Денег мы с вами тут не поднимем, но хоть по городу пройдемся. Вы хоть знаете, что тут, кроме банков, интересного? Вы хоть в курсе, что именно с вокзала Цюриха уходил паровоз в апреле 1917-го, увозя малоизвестного тогда Ленина в Россию, где он сотворил революцию? В опломбированном почтовом вагоне. Как бандероль. Креативные швейцарцы решили, что дешевле эту посылку отправить на Родину, чем хлебать последствия мировой революции на своей вечно нейтральной территории.

Сигизмунд насупился.

– Артем, Вы меня за деревенщину-то не держите. Я прекрасно знаю, что тут делал Ленин и даже где жил. Через меня проходили как-то его письма, написанные из квартирки у университета.

– Простите, Сизи, – Артем примирительно тронул Причалова за плечо. – Я на нервах, как и вы. Позволяю себе лишнего. Простите. Пойдемте-ка лучше выпьем чего-то и съедим. Сразу предупреждаю, тут не Берлин, все втрое дороже. Я оплачу ужин, только не заказывайте «Дом Периньон».

Пройдя пару-тройку переулков, спутники оказались на Банхофштрассе, главной улице Цюриха. Делая фото в сердце паутины трамвайных путей на площади Парадеплац, Сизи чуть не угодил под муравьиного вида трамвай. Громко звякая, эти привязанные к проводам железные монстры с усиками-зеркалами, бегали по городу с пустыми освещенными брюшками, без пассажиров, символизируя, видимо, идеал европейского богатства под лозунгом «У нас лучший общественный транспорт, но никому не нужный».

– Забавно, если бы вас переехал трамвай, Сизи, не находите? Сверху на вас глядят вывески самых крупных мировых банков: «UBS», «Credit Suisse» и кто тут еще? Снизу на вас через торсионные поля воздействуют мировые запасы золота, ибо тут огромное хранилище, откопанное троллями и награбленное пиратами и нацистами за века. А вас бы тупо переехал трамвай. Как булгаковского Берлиоза.

Артем уже забыл, что извинялся перез Сигизмундом, но уж больно потешно тот выглядел, делая селфи на фоне банковских вывесок за несколько часов до назначенной смерти.

Зашли, наконец, поужинать в «Цойгхаускеллер», отстояв минут 20 в очереди из традиционных китайских туристов в душном тамбуре. Запах тушеной капусты, пивных дрожжей и шумные китайцы чуть не отправили обоих непривыкших россиян в нокдаун на свежий воздух. Но этот ресторан – главная гастрономическая метка путеводителя, потому оба стойко держали удары. Заказали килограмм мяса-гриль, намотанный слоями на рыцарский меч – примечательное подаваемое в этом ресторане блюдо. Сигизмунд отщипывал мясо с горячего клинка маленькими кусочками, раздражая Артема этим действом.

– Хорошо. Нет, хорошо, правда, только не люблю я эту вредную пищу, – сказал Сизи, облизывая жирные пальцы.

– Чего ж мучиться? – усмехнулся Артем. – Заказали бы зеленый чай. С зеленым салатом.

Сигизмунд отщипнул еще кусочек. Обмакнул в кетчуп, отправил в рот. Взял кружку пива, сделав знак Артему чокнуться. Артем нехотя поднял свою. Звякнуло стекло, напомнив трамвайные сигналы с площади неподалеку. Выпили.

– Часы вам надо купить, – неожиданно сказал Сигизмунд.

Артем поставил свой литровый сосуд на стол. Если Причалов – актер, то гениальный.

– Что, простите? – Каховский показал левую руку. – У меня есть часы.

– Часы – это аксессуар, дорогой мой Артем, – ответил Сигизмунд, явно под впечатлением нескольких глотков пива, легших на ранее выпитое спиртное весьма удачно. – Вы – адвокат. Не юрисконсульт какой-то. У вас должны быть часы. Брендовой марки, а не это, что у вас.

– Это брендовая марка, Сизи. «Бом и Мерсье».