Кортик фон Шираха - Рубен Валерьевич Маркарьян

– Манфред, я же просил не упоминать титулов, – рассержено ответил принц цу Шаумбург-Липпе. – Мы с вами товарищи по партии. Зовите меня по имени – Фридрих Кристиан, или просто Фридрих.

– Хорошо, Фридрих, – согласился фон Кнобельсдорф, разливая коньяк. – Для меня это честь, как вы понимаете.

Они пригубили ароматного напитка.

– Как вам идея Гиммлера о Вевельсбурге? – спросил фон Кнобельсдорф.

– Вы о чем? Об Имперском училище руководящих кадров? – улыбнулся принц.

– Шутите, Фридрих? Я о главном смысле, вход в Валгаллу. Вы верите в это?

– А вы? Я знаю, вы большой сторонник ирминизма, – принц улыбнулся еще шире.

– Да, я действительно считаю, что это – истинная германская религия. Библия не писалась ни масонами, ни иудеями. Эта книга была написана за десять тысяч лет до так называемого Рождества Христова, а нынешний текст в переводе Мартина Лютера при всем моем уважении к его реформаторству изначально был написан древними германцами и посвящен не Иисусу из Назарета, а древнегерманскому богу по имени Бальдур Крестос, распятому вотанистами в 9600 году до н. э.

– Мы с вами мыслим почти одинаково, Манфред, – сказал принц цу Шаумбург-Липпе. – С той лишь разницей, что я больше верю в науку, а не в религию. А наши последние исследования показывают, что… Хотя это пока не проверено, но… Скажем так, Бог умер!

Настала очередь улыбнуться фон Кнобельсдорфу. Конечно, он читал Ницше, в Третьем рейхе не нашлось бы сколь-нибудь приличного человека, кто не читал хотя бы главного произведения о сверхчеловеке – «Так говорил Заратустра».

– Фридрих, я не говорю, что Бог жив, я, как и наш фюрер, разделяю точку зрения, что его нет точно в настоящий момент, и мы сами творим историю и сами творцы своей жизни. Мы – тот самый мост от человека к сверхчеловеку, и наша задача если не стать сверхлюдьми, то хотя бы родить их. Мы и есть в каком-то смысле боги. Но ведь есть какая-то связь между потусторонним миром и миром нашим? Не просто так же мы здесь с вами находимся, не просто так мы воссоздаем замок Вевельсбург как главную святыню, место соприкосновения миров? Разве не в этом смысл?

– Не совсем так. Вевельсбург – один из углов треугольника, – спокойно ответил принц. – Но не главный.

Фон Кнобельсдорф с удивлением посмотрел на принца, потянулся за бутылкой, но тот сделал останавливающий жест.

– Фридрих, вы меня интригуете. О каком треугольнике речь? – умоляюще сказал фон Кнобельсдорф. – Это секретно?

– Совершенно. Но не для вас. Хотя я бы не рекомендовал вам кому-то повторить то, что я скажу. Точнее, не сообщенные мной известные факты, а вывод, к которому вы сами придете, – Принц на секунду задумался. – Хорошо, Фридрих, плесните мне еще пару капель.

Фон Кнобельсдорф охотно выполнил просьбу.

– Вы наверняка слышали о переговорах в январе 1933 года в доме банкира Курта фон Шрёдера, когда фюрер встречался с бывшим рейхсканцлером фон Папеном. Так вот, вечером после встречи фюрер, Гесс и Гиммлер приняли участие в предвыборных митингах, проходивших в Бёсингфельде и Детмольде. Я не исключаю, что именно это и повлияло на исход выборов, которые закончились нашей победой. Так вот, во время визита фюрера его, по поручению гауляйтера, сопровождал директор «Объединенных дворянских архивов Вестфалии» Генрих Гласмайер. 5 января мы встретились в Грефенбурге – замке, в нескольких километрах о границы моего княжества. Мой друг, хозяин замка барон Адольф Эйнхаузен и его жена устроили, помнится, шикарный прием. Представьте: полночь, обвитые плющом стены замка, мерцающий огонь камина. Сидя у камина, Гиммлер высказал мысль о том, что для Расового управления СС, возможно, потребуется замок, расположенный в «землях Германа Херускера».

Принц задумался, всматриваясь в янтарно-бежевую жидкость в бокале.

– Мы все обязаны национальным самосознанием и чувством единения сражению непобедимого фюрера Германа Херускера с римским легионом в Тевтобургском лесу, – попытался вернуть принца к беседе фон Кнобельсдорф.

– Да, Манфред, потому и на следующее утро Гласмайер пригласил рейхсфюрера совершить поездку к памятнику Герману на краю Тевтобургского леса. После этого и было принято решение о создании треугольника силы.

– Треугольника силы? – недоуменно спросил фон Кнобельсдорф.

– Странная вещь, Манфред, не находите? Все знают о силе треугольника, но, когда говоришь о треугольнике силы, люди обычно удивляются и переспрашивают.

– Нет, я понимаю, просто какое это имеет отношение, – начал было фон Кнобельсдорф.

Принц не дал ему закончить, ответив:

– Манфред, подойдите к карте. Вот, у вас на стене. Хорошая карта местности. Подойдите…

Фон Кнобельсдорф подошел к висевшему на стене разноцветному квадрату плотной бумаги, на котором за пунктирами границ районов, жирными кружочками больших городов и маленькими черными горошинами деревень прятались невидимые люди. Всмотрелся. Повернулся к принцу в ожидании подсказки.

– Возьмите булавки с флажками, я видел у вас есть, – принцу явно доставляло удовольствие командовать более пожилым собеседником. – Помечайте точки, о которых я буду говорить. Мы все решили помочь Гиммлеру с реализацией его проекта, тем более мы все знали кое-что, о чем мне сейчас трудно рассказать, чтобы вы поверили. Так вот, барон Эйнхаузен предложил свой замок в Грефенбурге, я – наш семейный замок в Шваленберге и, собственно, Вевельсбург был предложен, как я помню, общим мнением. Помечайте, не стесняйтесь. Втыкайте булавки.

Манфред фон Кнобельсдорф безошибочно вставил треугольные флажки «знамени крови» в указатели замков на карте. Получился почти равносторонний треугольник.

– Теперь воткните флажок в мое родовое поместье – замок в Бюккебурге, – скомандовал принц.

Фон Кнобельсдорф пронзил булавкой плотную бумагу в центре родового поместья княжества Липпе.

– Это тоже треугольник, только вершина его у вас дома, Фридрих, – констатировал он. – Н-да… Вы, ваше высочество, большой молодец! Ваша земля, вы уж извините, если разместит у себя штаб-квартиру ордена СС, а мы с вами понимаем, что СС – это не просто организация, а именно Орден, то ваше княжество станет основной землей в Третьем рейхе!

Принц цу Шаумбург-Липпе еще раз взглянул на невидимых людей, спрятавшихся среди обозначений карты, только теперь через стекло коньячного бокала, прищурив один глаз, будто прицеливаясь.

– Манфред, вы, наверное, удивитесь, но я вам расскажу то, что на поверхности, но этого никто не видит. Открыть вам глаза?

– Сделайте одолжение, – сказал фон Кнобельсдорф и сел в кресло, грея в руках свой бокал.

– Вы читали Гюстава Лебона? На мой взгляд, это самый выдающийся психолог. Он много писал о способности людей к реагированию. Его слова: «Масса легко становится палачом, но так же легко она идет и на мученичество». Понимаете, Манфред, наш народ уже долгое время отдан на произвол врагам. Наш народ – сам не понимая этого – уже давно стал мучеником. Немцы во все времена были слишком доверчивы, слишком приличны и слишком