Письмо Софьи - Александра Девиль

– Я схожу за вином! – охотно вызвался Эд, и Эжени ничего не оставалось, как сопроводить его в погреб, откуда он вынес целый ящик с бутылками.

Софья и месье Лан переглянулись, мысленно похвалив себя за предусмотрительность, подсказавшую им спрятать часть провизии в тайник.

Шарль вслед за Эдом тоже выпил вина, нашел его весьма неплохим и, прихватив с собой несколько бутылок, покинул дом, но перед уходом оглянулся на Софью и раздевающим взглядом окинул ее стройную фигуру в простом темном платье.

Добродушный с виду Эд, оставшись в доме, не преминул оглядеть жилье внимательным взглядом и сразу же заметил, что все ценные вещи отсюда вывезены. Франсуа пояснил ему, что бóльшую часть хозяйского добра унесли вороватые слуги, а Эд посетовал на «варварский сброд» и пообещал, что французы здесь скоро наведут порядок. Софья и Эжени сидели в сторонке, не принимая участия в разговоре, а месье Лану пришлось стать собеседником и собутыльником словоохотливого француза, который радовался и вину, и нехитрой закуске, состоявшей из сыра и размоченных сухарей.

Скоро наступила темнота, и опьяневшие Эд и Франсуа уснули прямо в гостиной; один храпел на диване, другой – в большом кресле.

Измученная волнениями дня Эжени ушла в другую комнату и вскоре тоже уснула.

Лишь одной Софье не спалось, и чувствовала она себя совсем разбитой. Вначале девушка думала, что это просто от переживаний и мрачных впечатлений из-за вершившейся вокруг великой драмы; но вскоре поняла, что пробиравшая ее дрожь может иметь не только нервный, но и простудный характер. Наверное, Эжени была права, и Софье не следовало так долго смывать изнурительный жар под проливным дождем. Измаявшись от болезненной бессонницы, девушка оделась и вышла в коридор. Чувствуя першение в горле, она вспомнила советы Домны Гавриловны лечить начинающуюся ангину медом, и стала ощупью, не зажигая света, пробираться к кладовой, где еще оставалась баночка целебного меда.

Внезапно какой-то посторонний звук остановил девушку на полпути. Она затаилась, вжавшись в угол, и молча наблюдала, как в прихожую входят две темные фигуры и, что-то бормоча, начинают двигаться вдоль стены. В первую секунду Софья подумала, что это явились на постой французские офицеры, но потом сообразила, что они бы, наверное, постучали, а эти два пришельца открыли дверь сами – видимо, ключом или какой-нибудь отмычкой. В темноте нельзя было разглядеть их лиц, но, судя по силуэтам, вошедшие были дюжими детинами. Останавливать таких, не имея при себе оружия, казалось очень опасным, но в то же время если это были бандиты, то им ничего не стоило, пробравшись в комнаты, убить спящих Франсуа и Эжени. Мысль об этом так ужаснула Софью, что она готова была закричать, предупредив своих друзей. Но тут один из ночных посетителей заговорил:

– Слышь, Фомка, давай, помогай мне этот сундук отодвинуть, а потом половицу поднять.

Девушка узнала голос Игната; а спутником его, несомненно, был тот самый Фомка Храп, который украл лошадей.

Послышался скрежет отодвигаемого сундука, а вслед за тем – скрип поднимаемой половицы.

– Эй, Игнашка, потише, как бы хозяева не проснулись, – опасливо пробормотал Фомка.

– Ничего; небось, дрыхнут после такого-то страху. Или, может, уже куда сбежали. А хоть бы и проснулись – так что? Кого нам бояться? Лекаришку этого тощего или двух баб? Среди них только один Терешка мог бы еще подраться, так и того мы порешили. А остальные – тьфу!

– Так у них же… это… пистоли могут быть.

– Да они, небось, и стрелять-то не умеют. Особливо в темноте. Не их надо бояться, а французов. Нагрянут сюда басурманы со дня на день, тогда уж мы до своего мешочка не доберемся. Надо забирать, пока здесь спокойно.

Игнат вытащил из подпольного тайника какой-то предмет, потом, кряхтя, водворил на место отогнутую половицу и с помощью сообщника надвинул на нее сундук.

– А в сундуке что? – уточнил Фома.

– Так, барахло старое. Была бы какая ценность – неужто я бы не забрал?

Глаза Софьи уже привыкли к темноте, и в лунном луче, пробившемся в окно, она разглядела мешок, в котором, судя по позвякиванию внутри, могли быть монеты.

Решение проследить за преступниками девушка приняла спонтанно, не задумываясь об опасности. Ею двигала и ненависть к бандитам, убившим кучера, и мысль о том, что ворованные ценности могли принадлежать Павлу, а значит, она должна постараться вернуть брату его имущество.

Воры вышли из дома на крыльцо, и Софья легкой тенью скользнула следом. За дверью у них лежал другой мешок, побольше; они связали его с первым, и Фома предложил:

– Может, не будем здесь прятать, а вынесем из города?

– Дурак ты, что ли? – недовольно хмыкнул Игнат. – Да на городских воротах басурманы схватят и все отберут, а нас еще и повесят! Куда уносить, когда вокруг города засады? Не французы ограбят, так наши казаки. Нет, брат, надо ждать, пока все утихнет. Тогда вернемся и заберем свое. А пока нам лучше нищими бродягами прикинуться.

– А ну как найдут наше сокровище?

– Не боись; в саду есть укромное место, никто о нем не догадается. А я здесь все ходы-выходы знаю, так что всегда придумаю, как за своим вернуться.

Воры направились в сад. Луна светила на дорожку, по которой двигались два темных силуэта. Девушка, стараясь ступать неслышно, пошла вслед за ними.

Споткнувшись о камень, Фома выругался и недовольно пробурчал:

– Да куда ты меня тянешь по темноте?

– Гляди, там, возле колодца – три толстых дуба, – был ответ. – В одном из них есть дупло, но его снаружи не видно, оно прикрыто ветками, и надо сперва под них пролезть, а потом чуток приподняться, чтобы его разглядеть. Тайник – лучше не придумаешь. И спрятать быстро, и забрать легко, с лопатой приходить не надо. Слава Богу, что ветер дул в другую сторону и огонь сюда не перебросился, деревья не обгорели.

– А ежели басурманы заметят твой тайник?

– С чего бы они сюда полезли?

– А вдруг срубят дубы на дрова?

– Да им после этакого пекла, небось, на огонь и смотреть не хочется! Да и тепло ведь покудова, а до холодов мы с тобой успеем все забрать.

Пока сообщники копошились, укладывая мешки в дубовое дупло, Софья медленно отступала назад. Ей нужно было вернуться в дом незамеченной, поскольку при первом подозрении, что тайник кем-то обнаружен, воры перепрячут клад в другое место.

Но запах гари, которым был наполнен воздух, и начинавшаяся простуда сыграли с девушкой злую шутку. В горле у нее вдруг нестерпимо запершило, и она не смогла удержаться от кашля.

Воры в этот момент уже вышли из-под дубового укрытия и, услышав кашель, тотчас встрепенулись, кинулись в сторону Софьи, и ей ничего не оставалось, как спасаться бегством; однако ее платье зацепилось за сучок, и эти несколько секунд промедления не позволили девушке приблизиться к дому. Преследователи настигли ее, сбили с ног, повалили на землю. Лунный свет скользнул по лицу Софьи, и тут же раздался скрипучий голос Игната: