Лето быстрых перемен - Николай Рябов

Попытка запустить двигатель была грубо пресечена одним из нападавших, который просто приставил ствол «ТТ» к моему виску. После такого «приветствия» рука сама отпустила ключ зажигания.

В следующую же секунду меня беспардонно вытащили из машины и, заломив руки за спину, отвели к мини-фургону, чтобы затем швырнуть на заднее сидение.

Я и охнуть не успел, как на руках оказались стальные «браслеты», а рот залепила широкая полоска скотча.

Финальным аккордом этой короткой, но позорной для меня сцены стал платок с хлороформом, которым один из новых попутчиков закрыл моё лицо.

Я очнулся после того, как меня кто-то больно ударил в левый бок. Когда я с трудом разлепил глаза и навел резкость, то увидел, что лежу плашмя на спине на холодном, ужасно жестком полу в небольшой комнатушке, в которой, кажется, даже не было окон. С потолка в лицо ослепительно бил свет одинокой электролампочки.

Вокруг моего распластанного тела стояли несколько мужчин, которые о чем-то оживлённо переговаривались друг с другом. При этом все они не без интереса смотрели себе под ноги, то есть на меня.

– У неё бешеное чутьё на ментов! – авторитетно заявил один из мужиков в светло-коричневых джинсах и рубахе навыпуск, который стоял правее меня.

Это были первые слова, что я сейчас смог полностью расслышать и, признаться, они меня совсем не обрадовали.

– Вставай, козляра!!! – вдруг заорал стоявший по другую сторону рыжий детина и по тому, с какой злостью он затем пнул моё левое бедро, я моментально догадался, кто именно из присутствующих привёл меня в чувство минуту назад.

Я попытался, было, встать, но со скованными за спиной руками это оказалось не так-то просто сделать. К тому же, после хлороформа ужасно кружилась голова.

Увидев эти жалкие потуги, рыжий детина молча наклонился и, крепко ухватив меня своей лапищей за шею, одним рывком поставил на ноги прямо перед собой.

Только в стоячем положении я смог разглядеть физиономию этого реаниматора, что был гораздо выше меня ростом и сложён ничуть не хуже знаменитого Арнольда. Правда, в отличие от кинозвезды, у рыжего качка, вместо лица была настоящая образина, на которой заметно выделялись заросшие щетиной булки щек и пара маленьких подвижных глазок, что жгли меня ненавидящим взглядом, словно два раскалённых уголька.

– Очнулся, мудак?! – вновь раскрыл свою гадкую пасть рыжий и потом сдавил мою шею так, что я застонал от боли. – Так-то будет лучше!

По лицам двух других парней, которые сейчас обступали меня с разных сторон, и которые совсем ещё недавно обретались в ООО «Мистраль», я быстро догадался, кому именно обязан гостеприимством.

Один из парней, тот, что был в кожаных штанах и футболке, комплекцией и сумрачной физиономией с перебитым носом здорово напоминал боксера-тяжеловеса. Его сутуловатый приятель (он носил светло-коричневые джинсы и рубаху навыпуск) с бесхитростной мордашкой, усыпанной веснушками, скорее смахивал на смешливого студента-недоучку, которого занесло сюда непонятно каким ветром.

В отличие от рыжего ублюдка, у обоих парней под мышкой болталась кобура с оружием.

Как мне показалось, в данный момент вся гоп-компания кого-то ждала.

Людмила Алексеевна появилась в комнатушке минут через пять, одетая в дорогое вечернее платье, эффектно подчеркивающее её стройную фигуру с прелестными формами. Руки женщины обтягивали длинные, до локтей, черные перчатки.

Вечерний наряд Каперской заставил меня предположить, что до сего момента я провалялся без сознания не один час…

Короткий, едва уловимый жест вдовьей головки и рыжий монстр послушно содрал с моего рта липкую ленту, заставив меня при этом громко замычать от боли.

– Кто ты? – равнодушно спросила Каперская, разглядывая меня, словно незнакомый дорожный указатель, что внезапно попался ей на давно известном пути.

Я вновь назвал имя Сашки Семчина, который в школе был моим лучшим дружком и последние двадцать лет благополучно обитал в Челябинске вместе с семейством. Сашкину фамилию я уж точно не забуду до конца своих дней, сколько бы меня перед этим ни травили хлороформом.

– Будет врать, среди столичной ментуры такого не числится! – негромко возразила Каперская, и в её голосе послышался не только укор, но и уже знакомые мне металлические нотки. – Твоё настоящее имя?!

Я упрямо мотнул головой и повторил ранее сказанное. В глотке у меня опять стало суше, чем во включенной печной духовке и потому каждое слово давалось с огромным трудом.

В ответ на эти признания, Людмила Алексеевна загадочно улыбнулась одними губами и сделала очередной знак рыжему.

Тот кивнул хозяйке и затем, практически без подготовки, обрушился на меня с кулаками, каждый из которых, ни по весу, ни по твердости ничуть не уступал кувалде.

После третьего или четвертого удара этого костолома меня, словно плюшевого мишку, отшвырнуло назад, и я со всего маху загремел на пол, сильно ударившись плечом о какой-то угол.

Рыжая сволочь тут же подскочила ко мне и продолжила избиение ногами.

Попытка увернуться от ударов безжалостного монстра оказалась абсолютно безуспешной, и, кажется, лишь раззадорила моего мучителя.

Я очень быстро потерял счет времени, и когда рыжий, наконец, отступил в сторону, мне показалось, что пронеслась целая жизнь.

Каперская немедленно приказала поставить меня на ноги и затем, глядя на моё окровавленное, вмиг заплывшее лицо, хитро подмигнула своим красивым накрашенным глазом.

– Ну, как? – поинтересовалась она с таким видом, будто я только что отведал за столом одно из приготовленный ею блюд. – Добавка нужна?…

Я благоразумно промолчал, хотя у меня в этот момент было неодолимое желание плюнуть прямёхонько в её ехидные глазки. Но такого удовольствия я себе сейчас, увы, позволить не мог.

– Ты – мент!!! – вдруг злобно рявкнула эта расфуфыренная «леди», отступив на шаг назад. – Это на морде написано! А сказками про поиски приятеля меня не проведешь!

Каперская порывисто взглянула на золотой кулон с миниатюрными часиками, что висел у неё на шее, и затем с явным сожалением развела руками.

– Жаль, я опаздываю на вечеринку! – разочарованно заметила она, но тут же добавила. – Завтра ещё поболтаем!

С этими словами вдова решительно повернулась ко мне спиной и затем удалилась из комнатушки, изящно придерживая ручкой подол своего роскошного платья.

Когда Каперская ушла, рыжий ткнул в мою сторону пальцем и приказал напарникам продолжить со мной воспитательную работу.

Те не стали ждать повторного приглашения и, быстро заняв удобные позиции, принялись дубасить меня руками и ногами, по чему придется. Старательные исполнители всегда пытаются сделать больше, чем их просят, и эта парочка не стала исключением. Причем по усердию, студент-недоучка заметно опередил парня с перебитым носом.