Наперстянка - Аделин Грейс

голосе Блайт было какое-то странное напряжение, которое уловил только опытный слух Сигны, и она выпрямилась.

Это было совсем не похоже на кузину – Блайт не взяла ее за руку, пока они шли, не радовалась своей победе. Сигна бросила взгляд на Шарлотту, но та быстро отвернулась, когда Эверетт прощался с кузинами.

– Это была хорошая партия, мисс Хоторн, – признал Рок судьбы, когда Блайт и Сигна встали возле своей кареты. – Приезжайте в тюрьму завтра до восхода солнца. Я посмотрю, что можно сделать.

Блайт кивнула и хотя, казалось, не хотела быть грубой, но быстро отвернулась от Рока судьбы и распахнула дверцу кареты.

– Поехали, – приказала она. Тело Сигны зудело от осознания того, что происходит что-то ужасное, безнадежно неправильное, но ей ничего не оставалось, как последовать за кузиной.

Глава 21

Блайт

Блайт казалось, что сердце вот-вот разорвется, когда она вжалась в сиденье и отодвинулась от Сигны как можно дальше, насколько позволяло пространство кареты. Она прижала влажные пальцы к горлу, прислушиваясь к биению пульса и считая каждый вдох, чтобы хоть немного успокоиться.

Она не могла оторвать взгляда от Сигны, которая была не настолько глупа, чтобы не заметить ее состояния. Как и Блайт, Сигна жалась к противоположному краю кареты, стараясь занять как можно меньше места.

Люди всегда говорили, что она проклята. Как бы Блайт ни старалась, она не могла выкинуть из головы предупреждение Шарлотты. Почему она побежала к огню?

С первой их встречи Блайт поняла, что в Сигне есть что-то странное. Она считала нервозность окружающих по отношению к ней непониманием и социальной предвзятостью, поскольку кожа Сигны была пугающе бледной, а глаза – большими и проницательными. Но после ее приезда в Торн-Гров жизнь Блайт стала намного лучше. Веселее.

Появилась подруга, которая рассказывала ей обо всех сплетнях и скандалах, которые она пропустила. Которая не относилась к ней как к хрупкому больному ребенку. Не говоря уже о том, что она была жива только благодаря Сигне. Блайт встретила замечательного друга. Обрела сестру.

По крайней мере, она так думала.

Блайт сжала кулаки, впившись ногтями в кожу, словно боль могла каким-то образом прояснить голову, которая не переставала кружиться после игры в крокет.

Не было слов, чтобы описать то, что она увидела, – расплывчатые призрачные тени, которые парили за спиной Сигны, с которыми она разговаривала, когда думала, что ее никто не слышит, и которые направляли ее молоток.

Это было просто смешно и нелепо, нереально, и все же… прежде Блайт уже видела эти тени. Когда была на волосок от смерти, они жили с ней в одной комнате. Девушка не хотела вспоминать те мрачные времена и ворошить горькие воспоминания, но была уверена, что Сигна тоже их видела, даже разговаривала с ними.

Из-за лихорадки воспоминания были расплывчатыми. И как бы Блайт ни старалась, сосредоточиться на них не получалось. Но были и другие странности, которые отчетливо врезались в память. Например, болезненное, умирающее отражение Элейн. Или колючие лозы, пробившиеся из-под половиц, чтобы впиться в нее.

Блайт даже сейчас различала тени, более тусклые, но все так же окутывавшие Сигну серой дымкой. Девушка прищурилась, чтобы убедиться, что это не игра света.

– В чем дело? – Сигна спросила с таким волнением в голосе, что внутри Блайт все перевернулось от чувства вины. – У меня что, выросла третья рука?

– Нет, но у тебя появились седые волосы. – У Блайт пересохло во рту. Ей было трудно говорить, так она ненавидела свои мысли. Она презирала себя за то, что вообще могла плохо думать о Сигне. Но подозрения Шарлотты касательно исчезновения Перси пустили корни и переросли в настоящий заговор, а события дня еще больше убедили девушку в странности происходящего.

– Что сегодня произошло? – Каждое слово раздирало горло, и, задав вопрос, Блайт была не уверена, что готова к ответу.

Сигна напряглась.

– Ты имеешь в виду – с принцем? – Она говорила так искренне, что Блайт снова задумалась, не привиделись ли ей все те ужасы. Возможно, это был побочный эффект смертельно опасной болезни, и Сигна ничего не знала о тьме, которая преследовала ее. Возможно, все это было плодом ее воображения.

И все же невозможно, чтобы Сигна чего-то не знала о Перси, и Блайт заставила себя говорить.

– Я хочу, чтобы ты сказала мне, что я неправа. Что мне просто нужно прилечь и что у меня галлюцинации, потому что в комнатах, куда ты заходишь, становится холодно, Сигна. Твои волосы теряют цвет, и тьма преследует тебя даже сейчас. Тьма, с которой ты говоришь.

– Ты ни разу в жизни не играла в крокет, – продолжала Блайт. Это было только предположение, но, должно быть, она угадала, учитывая, что Сигна не стала спорить. – Что-то или кто-то тебе помогал. И мне нужны объяснения, потому что я чувствую, что схожу с ума.

Сигна открыла рот, чтобы, по-видимому, возразить, но, стоит отдать ей должное, быстро его закрыла.

И тогда Блайт поняла – поняла всем своим существом, как бы ей ни хотелось прикинуться дурочкой, – что Шарлотта попала в точку и что в слухах о Сигне крылось гораздо больше, чем она и ее семья признавали.

Кузина сидела тихо, и Блайт инстинктивно схватилась за ручку двери на случай, если понадобится выскочить из кареты. Сигна словно мысленно разговаривала сама с собой, и Блайт задумалась, не попытается ли она придумать какое-нибудь оправдание. Или просто отмахнуться от вопроса.

Вместо этого Сигна подалась вперед, чтобы взять кузину за свободную руку, и Блайт могла лишь крепче сжать ее в ответ, молясь, чтобы ее беспокойство было ошибкой. Что сейчас Сигна скажет, что у нее паранойя.

Но Сигна сказала:

– Мне нужно тебе кое-что показать. – И Блайт почувствовала, что ее мир рушится.

Глава 22

С каждым вздохом Сигна молилась, чтобы ее легкие не выдержали. Чтобы они превратились в свинец или отказали и избавили ее от того, что ей предстояло сделать.

– Ты уверена, что хочешь этого? – Голос Ангела смерти звучал у нее в голове, и, боже, как бы ей хотелось раствориться в нем. Это было уже слишком – Эверетт, Байрон, Шарлотта, Элайджа… А теперь Блайт задает вопросы, которые Сигна не хотела слышать. Грудь сдавило так сильно, что казалось, достаточно одного неверного движения, и сердце разорвется.

Ей нужно рассказать Блайт. Она должна.

Блайт уже отодвинулась от Сигны как можно дальше, обхватив себя руками. И Сигне пришлось подавить боль и продолжать, потому что в этот момент Блайт смотрела